Он прислонился лбом к грязному оконному стеклу с забытым в руке аспиратором, наблюдая ночь, сквозь которую шел поезд…
«…на север, — думал Эдди. — Нет, не на север. И не поезд. Это машина времени, и везет она не на север, а в прошлое. В давно прошедшее…»
Ему показалось, что он слышит бормотанье луны. Сжав аспиратор так, что пальцы побелели, Эдди прикрыл глаза, почувствовав, как внезапно закружилась голова…
5
Беверли Роган получает взбучку
Том почти заснул, когда раздался этот телефонный звонок. Он еще боролся со сном, потянувшись к аппарату, но наткнулся на грудь Беверли, придавившую его к подушке, и понял, что она сама снимет трубку. Откинувшись на подушку, он тупо удивился, кто мог трезвонить в столь поздний час по их незарегистрированному номеру. Он услышал приветственный возглас Беверли и опять провалился в полудрему: до этого звонка он заложил три шестиочковых броска и был вконец измучен.
Тем временем острое и изумленное «что-о-о?» Беверли проникло в его ухо кусочками льда, и он открыл глаза. Попытался сесть, но телефонный шнур впился в его толстую шею.
— Сними-ка с меня эту хреновину, Беверли, — буркнул он, и она быстро обошла кровать, держа шнур в вытянутой руке. Медно-рыжие волосы спадали по ночнушке почти до талии. Волосы распутницы. Она даже не взглянула на Тома, и Рогану это не понравилось. Он сел. Начиналась головная боль. Дьявол, возможно, она уже была, но когда спишь — не чувствуешь.
Он решил пойти помочиться, что хотел сделать уже часа три назад; надо брать другое пиво или придумать что-то от похмелья…
Проходя через спальню к лестнице, мужчина в белых боксерских трусах, раздувшихся как паруса под изрядным брюхом, с ручищами как два горбыля (он больше был похож на докера, нежели на президента и генерального менеджера «Беверли Фэшнс»), бросил взгляд через плечо на жену и в сердцах крикнул:
— Если это идиотка Лесли — скажи ей, чтобы заткнулась и дала нам спать!
Беверли коротко взглянула на него и отрицательно помотала головой, мол, это не Лесли, опять уставившись на трубку. Том почувствовал, как напряглись шейные мускулы. Будто его уволили. Уволен Миледи. Моей-хреновой-леди. Дело пахло керосином. Может статься, Беверли необходимо освежить память насчет того, кто в доме хозяин. Очень возможно. Иногда она забывала. И медленно усваивала.
Том спустился и не торопясь прошелся через холл на кухню, рассеянно пощелкивая резинкой от трусов. Открыл холодильник. Его рука не нашарила там ничего более алкогольного, нежели голубое блюдо с остатками лапши «Романофф». Пивом и не пахло. Даже кувшин, оставленный в заначке (как двадцатидолларовый билет, засунутый за обложку водительского удостоверения), был пуст. Игра закончена. «Уайт-Сокс» проиграли. Стадо ослов.