— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?! — пророкотал киммериец и опустил тяжелый кулак на подлокотник.
* * *
— Значит, граф Фиорд хотел меня убить, — сказал Конан. — Боссонец увидел это и выстрелил в графа. А раненый Фиорд успел-таки выпустить стрелу, но вместо моего сердца она поразила трон.
— Совершенно верно, ваше величество, — кивнул Публий.
— Что с боссонцем?
— Через неделю будет здоров. С ним сейчас лучшие лекари Тарантии.
— Это хорошо. — Конан раскинул руки, удобнее устраиваясь на королевском ложе. Трудный день, норовивший дважды загнать в могилу, раньше обычного привел его в опочивальню.
— С ним все будет в порядке, ваше величество...
— Слушайте все меня. — Король прикрыл рукой глаза. Просперо, Публий и верховный жрец замерли. — Стрелка, который подстрелил боссонца, повысить в звании. Воина, приставленного к лучнику, выгнать из элитной охраны. Самого боссонца я назначаю новым графом Монара. Я ведь имею такое право?
— Безусловно, ваше величество! — быстро сказал советник. — После гибели Фиорда только вы можете решать, кто займет его место в графстве.
— Это все. Свободны.
Внезапно дверь отворилась, и в комнату влетел, едва не сбив Просперо с ног, Паллантид.
— Что случилось? — киммериец нехотя открыл глаза.
Командир Черных Драгун остановился в двух шагах от ложа, безуспешно пытаясь успокоить разбушевавшееся дыхание. Затем тяжело сглотнул и выпалил:
— Ваше величество, Зингара идет на нас войной!
11
— Завтра же я выступаю на юг, — сказал Копан, скользнув взглядом по мрачным лицам. Присутствующие начали оживленно перешептываться.
На этот раз тронный зал была заполнена не только придворными. Офицеры Черных Драгун и Черного Легиона, отчетливо выделялись строгостью одежды на фоне пестрой аристократии. Паллантид решил не выступать в роли посредника, добившись присутствия своих воинов.
Киммериец встал, обсуждение сразу же прекратилось, и быстрым шагом покинул зал.
— Ваше величество, хочу обратить ваше внимание на то, — раздался за спиной голос едва поспевающего за королем советника, — что последнее покушение совершил граф. А это значит, что любой из окружающих вас аристократов может оказаться предателем.
Конан промолчал. Он прекрасно чувствовал витающую вокруг опасность. Поэтому и покинул зал в спешке. Да и неспроста в его длинных волосах теперь прятались два метательных ножа.
— Вы должны усилить охрану, — продолжал Публий. — Прошу меня простить за такие слова, но только так можно иметь хоть какие-то гарантии, что вы дойдете живым до армии противника.
Конан вспомнил окровавленного голубя, который принес вести о нападении Зингары. Этот образ надолго останется в его памяти. Уставшая птица покорно сложила крылья, ссохшиеся от чужой крови, крови хозяина, и умерла на руках короля. Ее крохотное сердечко не выдержало бешеной гонки с ястребами противников.