— У них есть луки, — спокойно сказал киммериец.
6
К большому удивлению Конана и его спутников, поселок кванти встретил их пустотой. Дома обезлюдели, исчез даже Даург. Улицы дышали ветром одиночества. Протяжно выла голодная собака.
— Думаю, они предают огню тело Гарима, — предположил Хапри, поглядывая на кровавое пятно, частично впитавшееся в деревянный настил центральной площади.
— Уверен, так оно и есть, — согласился Конан, указывая на тонкую струйку погребального дыма, вгрызающегося в небо раскаленным металлом.
Картина, открывшаяся взору воинов, когда они подошли к воротам кладбища, заставила даже киммерийца замедлить шаг. Повсюду лежали разодранные в клочья тела кванти. Земля, частокол, курящиеся бревна погребального костра, на которых лежал Гарим, все было обильно окроплено кровью.
— Кто-то напал на них во время церемонии, — мрачно сказал Хапри, чувствуя, как предательски бунтует желудок.
— Вампиры, — пробормотал Вашти, обнажая саблю.
— Нет, это не вампиры, — отозвался Конан, спокойно закончив осматривать место — нет, не боя — побоища. — Старейшина говорил про женщину. Это сделала она. И я знаю, где ее искать.
Его взгляд устремился в сторону приоткрытых ворот, ведущих на кладбище кванти.
— Женщина? — пробормотал Хапри, с ужасом глядя на кванти, в котором он признал главу рода Тирама. У него были оторваны ноги и одна рука. — Этого не могла сделать женщина!
— Не все женщины рождены лишь для борделя или гарема, — усмехнулся Вашти. Конану знакомо было выражение лица асира. Именно с этой усмешкой, не сулящей ничего хорошего для врага, люди севера шли на самые безрассудные поступки, совершая подвиги, достойные только героев.
— С чего такое пренебрежение к женщинам? — строго спросил Хапри. — Ты свою мать тоже считаешь наложницей или гетерой?
— Я не хотел тебя обидеть, — сухо сказал Вашти, удивленно глядя на собрата по оружию.
— Если бы я не видел тебя в бою, то обязательно назвал бы...
— А где женщины и дети кванти? — громко спросил Конан, прерывая перепалку.
— Может, он скажет? — Хапри указал на худощавую фигуру, бредущую к ним со стороны поселка. Конан узнал длинные седые волосы и отличительную повязку, покрывающую лоб.
Старейшина, едва перебирая заплетающимися ногам, подошел к воинам и, не в силах устоять, сел прямо на окровавленную землю.
— Я просил их не ходить сюда, — забормотал он, покачиваясь из стороны в сторону, словно не в состоянии сопротивляться ветру. — Я приказывал им! Она убила их. Всех. Мне удалось только уговорить мужчин отвести детей и женщин на Серую гору. Там есть осниновая роща. Ваш друг — тоже там.