– Что там у вас сегодня пахнет?
У тебя на кухне каждый день пахло едой. Ты докладывала ему меню – для рядовых сотрудников, потом объявляла – его собственное. Сотрудников ждал грибной суп с перловкой и куриные грудки, запеченные в томатном соусе с базиликом, на гарнир – цветная капуста, обжаренная в сухарях, в качестве холодных закусок – салат из свежей капусты с брусникой, в качестве напитка – клюквенный кисель, на десерт – мелкие сладкие слойки-ушки.
Для него на гриле запекался лосось, который сервировался с картофелем шато, помидорами-черри, фиолетовыми греческими маслинами, фаршированными фетой.
Он разочарованно уточнял:
– И это все? Кадык дергался.
– Ну дайте мне тогда и супу. И этих – плюшек-ушек.
Когда он ел, ты не имела права уходить из столовой на кухню. А вдруг ему что-то понадобится. И садиться не могла – неприлично. Стояла у дверного косяка, старательно отводя глаза, чтобы не смотреть, как начальник ест. Ел он лениво, брезгливо и некрасиво. Но съедал все до последней крошки и обязательно говорил: «Спасибо».
А Вахрушев благодарил тебя всегда с набитым ртом, мычал что-то восхищенное-нечленораздельное, и все время просил добавки. Иногда возвращался, после того, как все уже отобедали – и интересовался – не осталось ли чего-нибудь пожевать.
Пантелеев же однажды спросил – что это за мясо, которое было «на второе», и как его готовить. Очень уж ему хочется повторить его дома для гостей – а заодно и жену научить.
Когда ты уходила с этой работы, то следующей поварихе передала бесценные знания о коллективе. Ты так и не выучила местный табель о рангах, но точно помнила, что Полина не ест рыбу, а Антонов – не любит грибы. Вахрушев просит добавку всегда, а Миша – только когда ты пекла пироги с капустой. Веселов терпеть не может лук в супе, но если ему не сказать, что лук там точно есть, он его и не заметит. Сорокин же в твоей иерархии занимал самое последнее место даже после директора. Ел он много и охотно, только просил для него не класть в суп сметану и не поливать мясо и гарнир соусом. Сам же он все заливал майонезом, включая и суп, и салаты, и мясо, и рыбу, и овощи. Кажется, даже пироги разламывал – и вливал туда майонез, но ты старалась не смотреть. Плохой человек был Сорокин.
А сейчас этому мужчине ты бы и майонез простила. Но он вообще был равнодушен к еде. Иногда по вечерам вы посещали рестораны, чаще – маленькую мексиканскую кантину на Фонтанке. В ожидании твоего заказа или после ужина – в ожидании счета – вы иногда вставали из-за стола и танцевали танго.
На вас глазели. Ему это было приятно, а тебе немного досадно.