Но им придется – потому что Гарретт Уитакер готов расстаться с любой мечтой, но не с мечтой с Джулиане.
– Ты никогда не вернешься в Гонконг, Гарретт.
– Но почему? Джулиана… – Он запнулся, потому что она докончила вторую половину фразы:
– А я никогда не уеду отсюда.
– Но ведь мы собирались связать наши жизни навсегда! – возразил Гарретт, страстно желая, чтобы его слова достигли ее немедленно, не пересекая такого ужасного пространства, разделяющего их. – Я собираюсь вернуться в Гонконг, Джулиана, как только смогу.
– Нет, Гарретт, ты не сделаешь этого. Ты не должен. Разве ты не понимаешь?
– Я понимаю только то, Джулиана, только одно – что я люблю тебя.
– И я люблю тебя! Но посмотри, какую беду навлекла наша любовь на тех, кого мы любим. Твой брат, моя тетя.
– Неужели ты всерьез считаешь, что наша любовь имеет какое-то отношение к этим бедам?..
– Разумеется, Гарретт, – тихо ответила Джулиана, и в серьезности ее спокойных слов Гарретт услышал голос древней китайской традиции: веру в предначертанность судьбы. – Даже если бы мы оказались вместе, я все равно чувствовала бы, что то малое время, которое было отведено нам, это все, что было определено нам.
– Ты просто чувствуешь себя виноватой в том, что когда ты была нужна тете, тебя не оказалось на месте. Я чувствую ту же вину в отношении Блейка. Я настолько был поглощен нашей любовью, что не почувствовал его смерти. Но это потому, что наша любовь была так сильна, Джулиана, и это значит, что она права. Я вернусь в Гонконг.
– Нет, Гарретт! – заплакала она. – Пожалуйста, обещай мне, что ты не вернешься – никогда.
– Я люблю тебя, Джулиана.
– И я люблю тебя! Я никогда не полюблю другого. Но пожалуйста, пожалуйста, обещай мне не возвращаться!
– Как я могу обещать тебе это?!
– Потому что, – тихо ответила она, – ты говорил мне, что любишь меня. Если ты действительно меня любишь, ты должен обещать мне это.
Женщины и раньше пытались играть на чувствах Гарретта; они ставили ему глупые ультиматумы, заставляя раскрыть его равнодушие к ним, обрушивали на него всю свою ярость, а потом умоляли о новом шансе. Но Джулиана вовсе не играла им – она знала, как он любит ее.
– Обещаю, Джулиана, я никогда не приеду в Гонконг и не буду заставлять тебя изменить свое решение. Но я всегда буду любить тебя, Джулиана, всю свою жизнь только тебя.
– И я буду любить только тебя, Гарретт, и никого другого.
– Я буду ждать тебя, Джулиана, и когда ты перестанешь бояться и позовешь меня, я приду.
– Я никогда не перестану бояться, никогда. Пожалуйста, не жди меня, Гарретт. Обещай мне и это.