– Если кто-то способен успеть в такой ситуации, так это Сэм.
Они снова погрузились в молчание и некоторое время просто смотрели на пейзажи, проплывающие под ними в золотистых лучах заходящего солнца.
Наконец Алисон тихо спросила:
– С тобой все в порядке?
Гарретт повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза, и только потом ответил:
– У меня такое впечатление, что для тебя это очень важно.
– Да, – ответила Алисон, ощутив прилив нежности к отцу.
Любви и тревоги. Гарретт Уитакер посвятил свою жизнь дочери и был верен памяти жены. Он так и не нашел ей замену и, насколько знала Алисон, не искал. Он казался вполне довольным своей жизнью, но Алисон понимала, что его мучило что-то, заставляло часами летать в одиночестве над облаками, преследуя радуги и мечты.
В жизни ее отца чего-то не хватало.
Алисон догадывалась, что этим «что-то» было счастье.
«Может быть, когда я уеду в Гонконг, – подумала она, – и докажу, что могу сама обеспечить свою безопасность, то предоставлю отцу шанс найти то, чего ему недостает в жизни».
Однако она хорошо понимала, что отец пока еще не дал ей разрешения на эту поездку: в его глазах читалась тревога.
– Почему тебя беспокоит Гонконг? – тихо спросила она. – Там есть что-то, чего я не знаю?
Да, в Гонконге было нечто, чего не знал никто, и о чем не догадывались ни его дочь, ни его родители и родственники жены. Для них Гонконг был просто городом, где Гарретт был в то время, когда их души были в смятении, и они нуждались в нем сильнее всего.
Для Гарретта Уитакера Гонконг был потерянным раем.
– Ты ведь был в Гонконге, папа?
– Да, однажды, очень давно и очень недолго.
– И?
– И это было прекрасно, Алисон. Это было волшебное время.
– Тогда, если я поеду туда, ты ведь не будешь возражать?
Ему будет не хватать ее, он будет волноваться за нее, но разве может он сказать «нет»? Гонконг – город, где он провел самую счастливую неделю в своей жизни.
– Да. Конечно, я не против.
– И ты приедешь ко мне?
– Посмотрим, – неопределенно ответил он.
И прежде чем снова устремить глаза к горизонту, он улыбнулся ей и тихо добавил: – Надеюсь.
Гарретт не мог обещать дочери, что навестит ее в Гонконге… потому что однажды уже давал одно обещание, любовное обещание Джулиане.
Джулиана… единственная женщина, которую он когда-либо любил.
Джулиана… мать другой его дочери, сводной сестры Алисон; дитя любви, оставшееся далеко позади, брошенное в далеком прошлом.