Впрочем, почему – какой-то? Володя отлично знал, кто это был. Тот же, по которому сохла Ольгина сестрица. На самом-то деле ей ни родной муж не был нужен, которого они первого замочили, ни Сайков, с которым эта сучка потом демонстративно трахалась. Только этот, как его там... Красавчик. Господи, как его возненавидел Володя с первого взгляда! Словно чуял, сколько бед им всем принесет этот... герой-любовник.
А может, Володя делает страшную ошибку? Может, снять с крючка петлю и распустить ее? Отнести веревку на балкон, где на ней еще не один год тихо-мирно будет сохнуть бельишко, а самому достать из схоронки верную удавочку, душегубку со стажем? Ох, сколько хрипов она перетянула, палачиха чертова! Вот пусть и еще один перетянет. Отправить в невозвратные края Ольгиного стебаря, а самому остаться в живых.
Но ведь вся штука не в том, чтобы непременно кто-то сдох: он сам, Володя Кутьков-Лапиков, либо Ольгин хахаль. Штука в другом: не будет этого мужика, будет еще один, два, три. Ольга уже стала настоящей блядью, она не сможет остановиться. Другое дело, что этого типа она любит, конечно... Это Володя сразу просек. Раньше, кто бы у нее ни был, ее на всех хватало, спала и с чужими, и с мужем, ни в чем законному не отказывала. А когда появился этот... С тех пор она не подпускала к себе Володю. То есть она не хотела любовнику с мужем изменить. Значит, он был не просто любовник. Он был любимый...
Но ведь и Володя тоже был ее любимый! Он помнил, если она забыла, он-то все помнил!
Схватился за ручку, как за оружие. Всадил синий шариковый стержень в бумагу, как всадил бы нож в грудь врага:
«Оленька, прости. Ты сама выбрала эту жизнь и написала на фотографии, что я – первая и последняя твоя любовь. Это было, я отлично помню. А ты забыла. Или врала самой себе? Ты все время всем врала. Теперь я другого выхода не вижу, прости меня. Ты меня сначала использовала, а после выбросила. Это все мерзко. Вся ответственность на тебе. Может быть, после моей смерти ты на этом горе построишь свое счастье, не знаю. Но подумай, а если он женат? Будешь просить его разводиться или бабу его убивать станете? Эх, Оленька, жаль мне тебя. Ничего, когда-нибудь еще встретимся там! Прощай. Владимир».
Насчет встречи там – это здорово получилось. Здорово! За это надо было выпить.
И он снова начал пить – большими глотками, почти не ощущая, как водка обжигает горло.
***
– Плохи наши дела, – пробормотала Катерина, наконец-то открыв дверь на лоджию и сделав Алене знак войти в комнату. – Просто никакие.
– В каком смысле? Этот буйный что, еще не ушел?