» – напиться, наклюкаться, насосаться, натянуться, назюзиться, насуслиться, нарезаться, нахлестаться, настегаться, насыропиться, залить за галстук, за воротник, за ухо, убить муху, чертей слепить...»
«А не сошла ли я с ума?» – холодно, почти как о постороннем человеке, подумала Алена.
– Скалы встали... скалы встали... – врезался в сознание мужской голос.
Его топтание в словах взбесило едва ли не больше, чем собственная неподвижность и беспомощность.
Скалы встали перпендикулярно
К плоскости залива.
Круг луны.
Стороны зари равны попарно.
«Волны меж собой не... не равны!» – закричала бы она... если бы могла.
– Люська, слышь! – позвал мужчина. – Ты что, уснула там? Эй, голая русалка алкоголя! Не спи, замерзнешь. Я стишок забыл. Как там дальше у Рубцова?
– Да пошел ты со своим Рубцовым, – отозвался женский голос, столь же неряшливый, заплетающийся, как у мужчины. – Что ты, что он – оба алкоголики.
– А ты сама кто? – резонно спросил мужчина. – Голая руса-алка...
– Еще раз обзовешь меня так – удушу. Понял, Леха? Удушу, как твоего Рубцова любовница удушила! – пригрозила женщина.
– А ты мне не любовница! – гордо отозвался Леха. – Не люб... не подруга, не любовница... ты мне собутыльница! Люська! Как там дальше у Рубцова?
– Откуда мне знать? – огрызнулась Люська.
– Принеси книжку. Синенькая такая, маленькая. Ты же знаешь, я пока слова не вспомню, не успокоюсь.
Изгибаясь, словно знак вопроса,
Дергаясь спиной и головой,
Пьяное подобие матроса
Двигалось по ломаной кривой! —
мысленно подсказала Алена.
– Принеси книжку, Люська! – заблажил Леха, который явно не обладал способностью к телепатии.
– Ну, как ваши нижегородцы говорят, сдонжил [4] ты меня, чисто сдонжил! – с ненавистью пробормотала Люська. – Где эта твоя книжка?
– В той комнате, – пробормотал неугомонный любитель Рубцова.
– У квартиранта, что ли?
– Ну.
– Не-е, – лениво протянула Люська. – В комнату квартиранта я не пойду.
– Почему?
– Во-первых, он поставил замок. А ключа у меня нет. Во-вторых, сказал, если я туда залезу, он мне мало что вывеску начистит, так еще и наведет на меня ментов. А мне это зачем?
– Да брось, это он треплется, – с пьяной бравадой заявил Леха. – Не тронет он тебя. А тронет – я его...
– Заяц во хмелю, – брезгливо сказала Люська. – Охота была с этим мужиком скандалить из-за какого-то твоего Рубцова? Я с таким квартирантом живу, как у Христа за пазухой, никто ко мне не цепляется, никакой прописки-выписки не требует.
– Как это ты с ним живешь? – внезапно взревел Леха. – Ты ж говорила, между вами ничего...
– А тебе-то что? – перебила Люська. – Только что орал: не любовница, а собутыльница.