Все трое обернулись к фургону, около которого стоял Костя. Он кивнул:
– Пришла в себя. Вот, посмотрите.
Все разом заглянули в фургон. Алена лежала скорчившись, явно замерзнув в своем легоньком зеленом платьице.
– Алена! – ошалело выкрикнул Александр.
Она медленно повернула голову, медленно переводила взгляд, медленно шевелила губами:
– Александр? Влад? Игорь?..
Это она на того черноволосого посмотрела. На черноглазого.
Игорь, значит? Они, значит, знакомы? И Влада она знает?!
Теперь после спячки пробудился уже целый террариум ядовитых земноводных, и Александр всем своим существом ощущал их укусы.
Да что, в этом городе нет ни одного мужика, который не был бы знаком с писательницей Дмитриевой? И ладно бы, если только знаком! А что, если она со всеми с ними спала?
«Но ведь со мной же она тоже знакома, – быстренько урезонил себя Александр. – А между тем она со мной не спала. Может, и с ними тоже нет?..»
– А это кто? – Глаза Алены удивленно расширились.
– Костя, – представился тот, сбросив на ее дрожащее в ознобе тело коричневую шубку и черную сумочку. – Ваше добро?
– Мое... – прошелестела она, блаженно кутаясь в мягкий мех. – Спасибо...
– Лихо вы успели! Следов не оставлять – и правильно! – одобрительно усмехнулся Игорь. – Ну а сейчас, ребята, быстро увозите даму своих сердец отсюда.
Ишь ты! Лихо он просек общее настроение!
– Правда, задержались мы тут, – кивнул Костя, бросившись к кабине. – Опоздаешь в Кстово, точно опоздаешь! Поехали, поехали, поехали!
Влад вскочил в фургончик, сел рядом с Аленой, сунув под сиденье варварский меч.
Александр обернулся уже с подножки:
– А вы? Может, вас подвезти?
– За меня не беспокойтесь, у меня тут машина за углом, – сказал Игорь. – К тому же еще одно дельце есть недоделанное.
Он нетерпеливо подтолкнул Александра внутрь и захлопнул за ним дверцу.
– Алекс... – послышался в эту минуту слабый шепот Алены, и он забыл про все на свете.
***
Брат Полякова – даром что родной брат! – был на две головы ниже и размера этак сорок четвертого, в то время как Поляков, по самым скромным визуальным прикидкам, едва вмещался в пятьдесят шестой размер. Воропаев подумал, что, наверное, Казимир Поляков уже в детстве казался подкидышем-кукушонком рядом с упитанным, пушистым утенком – своим братом Валентином.
– Странное у вас имя, – сказал Воропаев, когда знакомился с Поляковым-прокурором.
Тот высокомерно сообщил, что его родители свято почитали свои польские корни (уверены были в правдивости фамилии, хотя скорее всего были какими-нибудь белорусскими крестьянами, принадлежащими барину-поляку) и старшего сына называли Казимиром, дочь – Ядвигой, ну а Валентина в доме величали исключительно на шляхетский манер Валентайном.