Комиксист икнул и осел на пол, меланхолично вытирая капли алкоголя со лба. Уж не знаю, что его так впечатлило: мой коричневый пояс по карате или моя стройная ножка?
— А сейчас наступит страшное. — Я покрепче стянула узел простыни на груди и, резко подхватив бутылку, ахнула ею по краешку стола. Обрызгалась, разумеется, как хрюня, но зато теперь в моих руках грозно сверкала кабацкая «розочка»!
— Ви сошли с ума такое делать?! Я буду звать полицию!
— Отлично! Я скажу, что ты, злобный мазилка, гнусно ко мне приставал, причем всего за два шиллинга! Глядя на мою красоту, полисмены посадят тебя только за скупердяйство… А еще они наверняка захотят поближе взглянуть вот на это.
— На что ви тычете пальцем?
— Да на портрет вашего «больного» дяди… Джека Попрыгунчика! — хрипло добила я. — Попишу, порежу, покоцаю, век воли не видать!
Оторопевший Рейнольдсон пятился в угол, не сводя глаз с опасного бутылочного горлышка. Держу пари, столь активная натурщица ему попалась впервые. Впредь дяденька предпочтет рисовать свои похабные картинки исключительно по воображению или как-то приспособится куколок в нужные позы ставить…
— Колись на месте, фраер сионский! Я тайный агент тайной полиции тайного клана таинственного Тайваня!
— Ай-яй, какая модная экзотика! А можно вислушать такую историю поподробнее? — Художник быстро изобразил искренний интерес, протянул руку к блокноту и… вдруг одним махом швырнул его в камин.
Пока я, распахнув ротик, соображала, почему он так поступил, коварный еврей на четвереньках побежал в угол, схватил прикрытую оберточной бумагой картину и вновь развернулся к дверям. О аллах, да он же просто сбегает с уликами!
— Дай сюда! Посмотреть дай, кому говорю?! — В длинном прыжке, едва не потеряв простыню, мне удалось перехватить его на полдороге.
— Это мое! — Комиксист упорствовал, как голодный лев, у которого отбирают вкусного дрессировщика.
Мы рвали друг у друга непонятную картину, с которой мне никак не удавалось сорвать покров.
— Неудачный вариант? Ничего, здесь все свои… Уф! Дай же глянуть, я не раскритикую!
— Да ви прямо больная! Оставьте меня в покое, я таки дам вам лишний шиллинг!
— Предлагаю два шиллинга, и мы не заглядываем в «черный ящик», — схитрила я.
Рейнольдсон на мгновение отвлекся, прикидывая, в чем прикол и где подвох, вот тут-то мне и удалось тяпнуть его за руку.
Рука была волосатая, невкусная и пахла скипидаром, но чего не сделаешь ради задания… По-девчоночьи взвизгнув, он выпустил полотно и принялся дуть на рану. Ой, можно подумать, я его до крови прокусила или у меня слюна ядовитая, мужчины — такие неженки…