— У меня свидание без четверти двенадцать, — сказал он. — А сейчас одиннадцать.
Берта пошла за ним.
— Ты придешь ко мне? — спросила она, когда оба спустились на улицу.
— Приду.
— Я боюсь твоей теперешней работы.
— Тебе нечего бояться.
— Что это за работа?
— Я тебе в другой раз объясню. — На лице у него по-прежнему был испуг. — Почему ты не живешь в Милане?
— Дом разрушен, — ответила она.
— Да, правда.
Он сел на велосипед, довез ее на раме до остановки первого номера и подождал, пока она сядет в вагон.
— Пока — сказал он.
— Пока, — ответила Берта.
Некоторое время он ехал рядом с трамваем и видел ее в окно, между окном и толпою, видел, как она приложила к стеклу ладонь, приветствуя его, как расширились ее светлые глаза и стал блестящим взгляд, вновь увидел блестящее зимнее небо, помахал ей рукой, сделал разворот и поехал в другую сторону.
До одиннадцати сорока пяти он ездил взад и вперед по широким бульварам бастионов, от Новых до Венецианских ворот; без четверти двенадцать он остановился у киоска.
Синьора, которая покупала газету, подошла к нему.
— Какой мрачный вид! — сказала она.
— Правда? — отозвался Эн-2.
Она открыла сумочку, и он вытащил из нее револьвер, который тотчас же исчез в кармане его пальто.
— Молодцом, — сказал он ей.
— Молодцом, — сказала она ему.
Трое в серой рабочей одежде, с сумками, как у жестянщиков, через плечо ожидали его немного дальше, за большим домом. Их велосипеды стояли у тротуара.
— Эй! — окликнул он их.
Все трое были молоды и веселы, глаза у всех троих были смеющиеся.
— Так что же?
— Я вам все показал вчера. Они отправятся отсюда ровно в полдень.
— Остается всего три минуты.
— Вы проезжаете вперед на велосипедах, даете им время сесть в машину.
— А когда они сядут, даем им жару?
— Как только машина тронется.
— А не как только они сядут?
— Как только машина тронется.
— А ты?
— Я уже говорил вам. Я буду сзади.
Трое переглянулись.
— В этом нет необходимости.
— Пошли, — сказал Эн-2. — Уже двенадцать.
Тройка села на велосипеды.
— Ну, молодцом!
— Молодцом!
Они отъехали, а человек по имени Эн-2, ведя за руль велосипед, прошел вдоль фасада большого дома, между черным автомобилем и невысокой лестницей, наверху которой стоял на часах немец — белобрысый парень в эсэсовской форме. Вдруг часовой резко дернулся, из дверей на солнце вышли четверо в длинных черных шинелях.
Эн-2 на миг увидел их лица — три немецких, одно итальянское (брови у итальянца были седые) — и прошел дальше, до угла, не оглядываясь.
Трое на велосипедах пересекли ему дорогу. Они разговаривали между собой и ехали медленно, не глядя на него. Их каштановые волосы отливали в лучах зимнего солнца тусклым блеском, как мех животного. Эн-2 повернулся, словно собираясь сесть на велосипед. Он увидел на лестнице белокурого парня, который окаменел в своем резком движении, увидел машину с отворенной дверцей, которую придерживал какой-то человек в черном, увидел четверых в длинных шинелях — они уже спустились до подножья лестницы.