Без пяти девять Гракко пересек площадку для игры в шары и, назвав пароль, зашел в гараж.
Двое ожидавших его казались братьями: оба темноволосые, оба молодые, оба в комбинезонах и кожаных куртках, оба с непокрытой головой. Они долго рассматривали Гракко при свете луны, потом, когда дверь затворилась, — направив на него карманные фонарики.
— Молодец! — сказал один из них.
Он глядел на седые нити в волосах пришедшего.
— Ты один? — добавил он. — Ведь вы должны были прийти вдвоем.
— Второй придет позже.
Они подошли к машинам, заговорили о лошадиных силах, о скорости, о том, правильно ли установлен маленький пулемет на месте рядом с водительским.
— Система Метастазио, — сказал тот из ребят, что говорил прежде.
Гракко сказал, что сомневается, есть ли смысл ставить пулемет так, будто можно будет стрелять на ходу, но объяснения его убедили.
— Кто же из вас Метастазио? — спросил он. Метастазио держал руки в карманах и ни разу не раскрыл рта; тот, что все время говорил, указал на него рукой:
— Вот он.
— Вы братья?
— Нет, не братья. А не то были бы близнецами.
— Почему? Вы с одного года?
— С одного года. И родились в одном месяце. И работаем вместе.
— В группе? Или вообще?
— И в группе и вообще. Мы работаем на транспорте у Монтекатини.[2]
— А почему вас не призвали?
— Наш год призывали еще до 25 июля. А у нас была броня.
— И они не пытались отправить вас в Германию?
— Нас, транспортников, в Германию не посылают. Нас забирают в ТОДТ.[3]
— И вас не пытались туда забрать?
— Пока нет.
Метастазио по-прежнему держал руки в карманах и молчал. Он зашел за автомобили, хлопнула дверца; видно, он сел в один из них.
— Давай-ка и мы сядем, — сказал его словоохотливый товарищ. — Не так будем мерзнуть.
Они сели в другую машину, на заднее сиденье, и долго искали, куда поставить ноги, потому что внизу лежали ручные пулеметы.
Зачем этим ребятам понадобились пулеметы? Ведь их стремления были простыми и мирными, с ними самими не случилось ничего такого, из-за чего они могли бы отчаяться. Почему они вступали в эту борьбу, где нужно биться с силой отчаяния?
Гракко было интересно узнать это.
Те четверо, что ожидали в доме у бастиона, сидели за столом и пили вино.
Квартира принадлежала одному из них; в ней было две комнаты — маленькая, в которой сидели ожидавшие, и другая, побольше, где в кровати лежала женщина с тремя уснувшими детьми.
— Но нельзя же, — говорил хозяину дома один из гостей, маленький человечек с круглым лицом, круглыми плечами, круглыми ладонями и толстыми пальцами, — нельзя же таскать за собою жену и детей всюду, где ты прячешься.