— Верно, — сказал Эн-2. — Приготовим чего-нибудь поесть.
Он открыл одну из дверей.
— Здесь у меня кухня.
И он показал ей в шкафу все, из чего можно было приготовить пищу.
— Мы не купили хлеба, — сказал Эн-2. — Я сейчас сбегаю за хлебом.
Он снова поднял на плечо велосипед и вышел, а Берта осталась за окнами одна — думать о себе и о том, другом мужчине, почему она была с ним и кем она ему была.
Кем же она была ему, кем? Она видела голубой снег в горах, видела зиму — этот снег, и снег на крышах под окнами, и голый Милан, и нагие поля вокруг Милана, и золотое, как октябрьский лист, солнце; еще она видела все, что называл ей Эн-2, когда говорил, чем она была для него и раньше и сейчас, и спрашивала себя, кем она была для того, другого мужчины. Кем? Она видела платье, что висело за дверью, этому платью было десять лет, и оно тоже было ею, а она эти десять лет оставалась с другим. Почему она десять лет была с другим? Кем она была ему?
Эн-2 вернулся, он принес хлеб и еще цветы и положил букет перед нею на стол.
— Ты всегда была…
— И цветами тоже?
— И цветами. Я покупал их — и это была ты. Я нес их — и это была ты.
Он поднял Берту, обхватив ее ноги.
— Ты, — сказал он. — Ты, ты.
Он нес ее к кровати и целовал.
— Нет, — сказала Берта.
— Нет? — не понял Эн-2. — Что нет?
Берта обняла его голову, целуя в шею, в щеки, в губы, но при этом твердя свое «нет».
— Я боюсь, — сказала она.
— Боишься?
— Но чем-то я все-таки была для него как-никак?
— Ну и что?
— Мне нужно с ним поговорить. Необходимо поговорить.
— Ты поговоришь с ним после.
— Я хочу сначала, до того…
— До чего? Он всегда знал все, что было.
— Но было не то, что сейчас.
— Он всегда знал, что есть между нами.
— Но сейчас ведь совсем не то. Я должна сказать ему, как все обстоит теперь.
— И тебе обязательно нужно сказать ему раньше?
— Прошу тебя, — сказала Берта, — позволь мне сказать ему все раньше.
— Почему раньше? Кто он такой, что ты должна сказать ему раньше?
— Позволь мне сказать ему раньше.
— Но почему? Ты хочешь говорить с ним, как будто ты не моя жена? Ты еще не хочешь быть моей женой? Кем же ты хочешь быть?
Он выпустил ее из объятий и встал.
— Кем же ты хочешь быть? — повторил он. — И кем ты была?
Берта осталась лежать, опершись на локоть, в той позе, в какой он ее оставил, она только опустила глаза. Казалось, она боится увидеть снежные горы за окном, и все, что она видела сегодня: цветы на столе, свое старое платье за дверью, дым среди развалин, синие глаза старика, лица убитых на тротуаре.