Мы говорим: человек. И думаем о тех, кто падает, кто гибнет, кто плачет и голодает, кто дрожит от холода, о тех, кто болен, кого преследуют и убивают. Мы думаем о несправедливостях, которые творят над ним, и о его достоинстве. Обо всем том в человеке, что подвергается несправедливости, и обо всем том в его душе, что может сделать его счастливым. И все это — человек.
Но что такое несправедливость? Ее жертвами оказываются человек и мир. Но кто творит ее? А кровь, которая проливается? И преследования и угнетение?
Упавший встает. Угнетенный и преследуемый срывает с ног своих цепи и вооружается ими — ради освобождения, не ради отмщения. И это тоже свойственно человеку. А группы патриотического действия? Ну конечно, и они рождены тем, что свойственно человеку. У нас они называются теперь ГПД, а в других местах именуются иначе, но, как и все, что исходит из мира угнетенных и борется во имя человека, ГПД рождены тем, что свойственно человеку.
Но несправедливость как таковая? Может быть, она несвойственна человеку? И он непричастен к ней?
В наши дни существует Гитлер. Что же он такое? Не человек? Существуют его немцы и наши фашисты. Что же такое они все? Разве можем мы сказать, что это несвойственно человеку? Что это чуждо человеку?
Существует собака Гудрун. Что такое эта собака? И существует пес Блут. Что такое обе эти собаки? Что такое капитан Клемм? И полковник Джузеппе-Мария? И префект Пипино? И ополченец Манера и прочие ополченцы?
Мы видим их. Мы знаем, что они могут сказать, что могут сделать. Но что же такое их слова и поступки? Неужели и это присуще человеку? Или все это не человеческое?
Возьмем для примера самого простого и ничтожного из них. Возьмем даже не Манеру-ополченца. Возьмем пса Блута.
Когда с Блутом Сын Божий, Блут присоединяется к людям. Еще сегодня он хотел уйти вместе с Сыном Божиим, не расставаться с ним. Но в полпятого Сын Божий был еще на работе, ему пришлось сказать собаке: «Наберись терпения, подожди до вечера».
И Блут сказал: «Гау». Ему ни за что не хотелось расставаться с Сыном Божиим.
Но вот после работы Сын Божий поднимается наверх, чтобы забрать Блута. Внизу идет кутеж.
— Блут, — зовет Сын Божий, — каптен Блут!
Он ждет, что Блут уже готов. Но пес не выходит.
— Каптен Блут! — снова зовет человек. — Спит он, что ли?
Он входит, зажигает свет.
Где Блут? Он смотрит на кровать, но Блута там нет. Он замечает пса в глубине комнаты, на полу. Блут совсем ушел в себя, замкнулся.
— Пошли! Я пришел за тобой!
Но Блут не выходит из того круга, в котором замкнулся.