— А кто его знает! Наверно, живучий такой мой корень — в любой земле себе сок находит.
— Мичуринский, значит, у тебя корень? — сказал Смолярчук и подмигнул.
— Может быть, и так, — улыбнулся Тюльпанов. — Отец у меня был садовником.
Солнце поднималось все выше, пригревало сильнее. Пограничники шли навстречу ему, защищаясь от ярких лучей темными очками.
Справа от дозорной тропы, на чуть оттаявшем косогоре, излюбленном месте вечнозеленой камнеломки, Смолярчук увидел вытоптанный и взрытый оленьими копытами снег. Следы были свежими. Значит, оленье семейство добывало себе здесь корм совсем недавно, несколько часов назад. Интересно, слыхал ли что-нибудь этот «мичуринский корень» об оленях?
Смолярчук вскинул лыжную палку, указал на разрытый снег и видневшуюся из-под него траву.
— Что это, товарищ пограничник? Можете объяснить?
Тюльпанов, серьезно посмотрел туда, куда указывал старшина.
— Нет, пока не могу, — твердо сказал он и улыбнулся. Улыбка была не виноватой и не смущенной. — А вы знаете, товарищ старшина? Расскажите!
Смолярчук охотно пояснил:
— Олени здесь кормились. Видите, снег разгребали. Докапывались до камнеломки. Слыхали про такую траву?
— Нет, не слыхал.
— Вот она, смотрите!
Тюльпанов хотел было сойти с тропы, чтобы получше рассмотреть зеленый кустик, но Смолярчук остановил его:
— Нельзя этого делать. Идите только по лыжне. Местность вокруг тропы должна быть всегда не тронута человеком, не заслежена. Если появится новая лыжня, значит ее сделал чужак, нарушитель. И вообще вы должны знать участок заставы, как собственную ладонь: где подымается кустик, а где лежит камень; где бьет родник, а где вьется тропка, удобная для лазутчика. И все примечайте, все фотографируйте в своей памяти. Чуть где заметите перемену на границе — камень лежит не там, где лежал всегда, на кусте обломана ветка, примята трава вокруг родничка, появились темные пятна на влажной почве, а на промерзшей земле царапины, — сейчас же исследуйте каждое новое явление, докапывайтесь, чем оно вызвано.
Тюльпанов внимательно слушал.
— Тренировались вы на учебном пункте, умеете рассматривать местность? — спросил Смолярчук.
Молодой солдат кивнул головой и вздохнул.
— Тренировался.
— Почему же забыли школьную науку? Память плохая?
— На память я до сих пор не жаловался, товарищ старшина.
Ответ молодого солдата показался Смолярчуку дерзким. Старшина нахмурился. Он терпеть не мог, когда кто-нибудь вступал с ним в пререкания. Он любил обучать молодежь пограничному искусству, охотно делился своим богатым опытом, но любил также, чтобы его слушали беспрекословно, затаив дыхание, чтобы верили каждому его слову, чтобы высоко ценили его славу и не скупились на восхищение его следопытским умением.