Мои приятели крикнули, чтобы я перешел на правый борт для того, чтобы сбалансировать лодку перед следующей волной. Налево... Направо... Налево... Снова налево... Направо. Я подчинялся им командам. Сердце мое колотилось сильнее, чем перед прыжком с парашютом 4 года назад. Я был жутко напуган и слепо исполнял их команды, словно моя жизнь зависела от этого. Что, скорее всего, было близко к истине.
Именно в такие моменты жизнь проходит перед глазами. Я слышал от многих подобное выражение. Но у меня перед глазами возникали только картины того, что могло бы со мной произойти, если меня смоет за борт. Я, конечно, видел, как плавают другие люди. Я в принципе знал, как плавать. Но смогу ли я оставаться на поверхности так долго, чтобы кто-нибудь из моих приятелей успел бы меня спасти? И если они прыгнут за мной, не будем ли мы все втроем обречены?
В моей голове крутились совершенно глупые и бесполезные мысли. Я подумал о своей девушке, о семье, о друзьях. О том, как они будут переживать. Как им будет меня не хватать. Я видел, как новости передаются между моими знакомыми, и их лица наполняются печалью. В нормальных условиях я испытал бы радость от того, что столь большое количество людей так хорошо ко мне относится, но в данный момент опасность была слишком реальной.
И я, прыгая от края к краю, не вспомнил всю свою жизнь. Я подумал о том, кто я такой, чего я добился в жизни, о своих планах и испытал чувство глубокой потери. И я дал себе слово - одно из тех, которые можно дать только в подобный критический момент. Слово, что если я выживу, я всегда буду помнить этот момент и в дальнейшем использую весь свой полученный опыт, чтобы моя жизнь стала бы ценнее, чем раньше. Это было еще одним озарением для меня. Не только озарением, но и осознанием и приобретением новых перспектив на мою жизнь.
Почему мы должны обязательно оказаться на грани смерти, чтобы получить подобный мыслительный толчок? Почему мы должны увидеть смерть, чтобы начать ценить жизнь? Почему реальность смерти должна открыть нам глаза на реалии жизни? Может быть, в этом и есть парадокс жизни. Смерть нужны жизни, чтобы существовать, точно так же, как жизнь нужна смерти. Мы принимаем то, что у нас есть, как само собой разумеющееся. И жизнь относится к таким вещам. Когда наступает момент или даже секунда и мы понимаем, что жизнь не само собой разумеющаяся вещь, у нас начинается просветление, и мы понимаем, что мы на самом деле очень счастливы, что живем.
Я вернулся из транса, в котором пережил все это еще раз, и посмотрел на Ричарда. Ричард привык к моим трансам, в которые я впадал, когда он заканчивал отвечать на вопрос. Я много лет учился у него и пользовался любым моментом просветления при общении с ним.