После приснившегося кошмара не так-то просто было решиться открыть дверь. Так и мерещилась Свете ухмыляющаяся рожа того коренастого подонка.
– Кто там? – дрогнувшим голосом спросила она, прильнув к дверному «глазку».
Ответа не последовало. Через «глазок» Света видела лишь обитую деревянными планками дверь соседской квартиры. «Неужели он не ушел, а притаился, прижавшись к стенке?» Почему-то Света была уверена, что за дверью прятался парень. Перед глазами стояло искривленное наглой усмешкой лицо бандита из сна.
– Кто там? – громче и уверенней повторила девушка.
И снова тишина, и ни шороха за дверью.
«Не открывать», – была первая мысль. Но Света Тополян никогда не считала себя трусихой. Все-таки сон – это всего лишь сон. Не стоит поддаваться эмоциям. Надо уметь контролировать их, подчиняя воле и разуму. Но пальцы не слушались и никак не хотели поворачивать ручку замка. На всякий случай Света еще раз посмотрела в «глазок». Никого. Это уже было делом принципа. Сейчас девушка пыталась доказать себе, что она смелая и решительная, а не какая-нибудь суеверная клуша. Ну и что с того, что сон страшный приснился?
Набрав полную грудь воздуха, девушка решительно крутанула металлическую ручку, а затем распахнула дверь. На пороге, прямо посередине шершавого зеленого коврика, напоминавшего весеннюю траву, лежал белый конверт. Света вышла на лестничную площадку, огляделась. Кругом было пусто и тихо. Перегнувшись через перила, она глянула вниз – тоже никого. Значит, тот, кто бросил на коврик конверт, позвонив, сразу смылся, не дожидаясь, пока она подойдет к двери. Вначале Света хотела выбросить конверт, даже не заглянув в него, но любопытство взяло верх.
Внутри оказался сложенный вдвое листок. Развернув его, девушка с замиранием сердца прочитала: «Это была проверка на вшивость, дурочка! Но своей фразой ты подписала себе приговор. Теперь жди. Как только, так сразу». И ни слова больше. Впрочем, личность автора не вызывала у Светы никаких сомнений. Записку написал Глеб.
«Псих какой-то, – подумала она, слушая гулкие и частые удары собственного сердца. Девушка перевела дыхание. – Нет, это ни в какие ворота не лезет! Он еще будет мне угрожать и дурочкой называть… Ничего себе проверочка! Вот придурок. Чего же он ожидал? Что я спасибо ему скажу за такое предложение и сломя голову ринусь разнюхивать, где лежат бриллианты? Больной. Что он, собственно говоря, имеет в виду? Какой такой приговор я себе подписала? И что уж такого обидного он узрел в моей фразе? Как только, так сразу… Подумаешь, какое оскорбление!»