— Да, великое горе терпит народ от этого визиря. Нет семьи, от Куры до Аракса, у которой он не отнял бы родных и близких. Вот почему все мы в трауре.
— Но ведь у нас есть падишах, — возразил Ибрагим. — Почему вы не пожалуетесь на визиря нашему падишаху?
— Молчи, молчи, несчастный! Падишах добр, но он беспомощен в руках визиря. Этот тиран давно уже завладел не только страной, но и всеми помыслами падишаха.
— А принцесса? Она добра?
— Так же добра, как и несчастна. Если ты думаешь, что счастье рождается во дворцах, ты глубоко ошибаешься. Мрак и уныние принёс визирь и во дворец падишаха.
— Так неужели нет никого, кто мог бы с ним справиться?
При этом вопросе Ибрагима люди, и без того стоявшие поодаль, вовсе его покинули. Только седобородый старец продолжал умолять:
— Послушайся нас, о юноша! Не губи свою жизнь и молодость, беги отсюда... Мой несчастный сын Ганифа тоже был смелым и отчаянным, как ты, а ныне...
Старец остановился на полуслове и с тревогой воззрился на ворота. Они широко распахнулись, давая дорогу вооружённым всадникам. Люди стали разбегаться. Всадники на всём скаку давили бегущих, хлестали плетьми направо и налево. Вслед за этим пешие стражники вывели длинную вереницу истощённых узников, цепями и верёвками привязанных друг к другу.
Среди узников люди узнавали своих измученных родных и близких, которых гнали из тюрьмы-подземелья на постройку дворца. Протягивая узникам узелки с едой, люди пытались что-то сказать, однако стражники грубо отталкивали каждого, кто хотел приблизиться.
— Ганифа, сын мой! — надрывно закричал седобородый старец и засеменил к юноше, закованному в цепи, но один из всадников грудью коня сбил старика с ног.
— Отец! — с отчаянием отозвался юноша на крик старца, шагнул вперёд, но стражники оттащили его обратно.
Начальник конвоя сосчитал выведенных на работу узников, крикнул:
— Забираю двести тридцать рабов. Пятерых слабых —обратно в подземелье. Можете закрывать ворота!
Два рослых усатых привратника, закрывая ворота за последними узниками, заметили на камне для женихов Ибрагима. Он сидел ссутулившись, потрясённый только что увиденным.
— Эй, ты, не там сидишь, где положено! А ну, пересядь вон туда! — крикнул один из привратников: он, видно, принял Ибрагима за нищего, который ожидает подаяния от падишаха.
Ибрагим глянул исподлобья, но не двинулся с места.
— Э, я вижу, ты глухой, — продолжал привратник. —Ну, с глухими у нас и разговор другой. Мы по-всякому умеем.
Вслед за этой хвастливой фразой привратник подошёл, хлопнул Ибрагима по затылку и, взяв его за шиворот, силой пересадил на другой камень.