— А?.. Чего?
Так вот почему он мог спать всю дорогу под громкую песню пассажиров! Аробщик Абдулла был глухой.
— Чего? Зачем арбу на базар пригнал? — рассердился он и, увидев слезавших с арбы людей, замахнулся было кнутом на Ибрагима.
Тот ловко увернулся и протянул старику медяки, на пальцах объяснил, что это плата за проезд.
— Вот спасибо, сынок, — обрадовался аробщик.
Но Ибрагим уже спрыгнул с арбы, помахал старику рукой на прощанье и смешался с шумной толпой. Через минуту он бойко зазывал покупателей:
— Кому пряжу!.. Дешево отдаю!
— Сколько просишь, сынок? — Женщина в чадре тронула его за плечо.
— Дёшево, мать... С тебя возьму две монеты. Бери, не пожалеешь. Что угодно можно сделать из этой пряжи. — хоть одежду, хоть ковёр.
— Беру, — не торгуясь, сказала женщина.
— Отдаю, — в тон ей ответил Ибрагим, протянул женщине пряжу и получил свои монеты, а женщина одобрительно покачала головой: видно, ей понравился бойкий, языкастый парень.
Продав свой товар, Ибрагим заторопился к мясным рядам —надо было купить, наконец, бабушке мяса для плова. Он с трудом пробирался среди жаровен и огромных сковородок. Крикливые торговцы приглашали желающих отведать сочного шашлыка, каурмы, жареной рыбы. Воздух тут был пропитан такими аппетитными запахами, что даже у сытого человека потекли бы слюнки, не говоря уже о калеке-нищем: он униженно умолял торговца жареной рыбой дать ему хоть одну рыбёшку для его голодных детей.
— Убирайся отсюда! Если не можешь прокормить своих детей, ступай помирай вместе с ними! — заорал толстощёкий торговец, отгоняя нищего от большой сковороды, где с шипением подрумянивалась рыба.
Ибрагим, вместо того чтобы вступиться за несчастного, тоже набросился на него с бранью:
— И не совестно тебе тревожить честного мусульманина? Говорят же, убирайся!
Мало того — Ибрагим даже подтолкнул нищего в спину. Торговца обрадовала неожиданная поддержка.
— Молодец, парень! — воскликнул он. — Гони прочь этих побирушек. Они бы и нас с тобой съели, дай только волю.
И, отвернувшись от своей сковородки, торговец опять начал зазывать покупателей:
— Кому жареной рыбы! А ну подходи, не робей. Дёшево и вкусно!
Торговец и не заметил, что Ибрагим, отгоняя упиравшегося нищего, быстро стянул со сковородки две больших рыбины и, незаметно для бедняги, сунул их в его пустую суму.
— Эх, сынок, сынок, — укорял тем временем несчастный калека. — Ты такой молодой, красивый, а сердце у тебя каменное. Побойся аллаха, ведь я тоже не всегда был нищим...
Ибрагим не дал ему договорить:
— Ладно, ладно, поменьше болтай, иди скорее отсюда!