Сеславин ввел себя в состояние боевой ярости. Когда-то в древности воины умели доводить себя до неистовства, удесятерявшего их силы. Это достигалось с помощью вытяжки из особых грибов или растения "дикий корень". Но, случалось, подобные силы сами собой пробуждались у человека в минуту опасности, подавляя болевую чувствительность и страх, мобилизуя все внутренние ресурсы. С тех пор как Обитаемый мир начал понемногу проторять путь к биоцивилизации, многие человеческие способности были усовершенствованы и стали достоянием большинства.
Боевая ярость Сеславина длилась дольше, чем у обычных людей, и он лучше ей управлял, потому что нарочно должен был отрабатывать ее из-за своего увлечения двоеборьем. Он сразу блокировал действие сыворотки. Сеславин напряг руки, и державшие их зажимы медленно разошлись. Он сел и освободил ноги. Армилл и врач не сводили с него глаз. Двое агентов у дверей жали на пульты, чтобы вызвать у Сеславина нервный паралич. Но тот, преодолевая идущий в мозг импульс, задрав голову, схватился за ошейник, рванул и сломал металлическую полоску. Отбросив половинки ошейника, Сеславин обвел глазами лабораторию. Агенты вытащили оружие. Парень ощутил взгляд Армилла и обернулся к нему. Стараясь взять верх с помощью внушения, Армилл приказал:
— Стой! Замри!
Сеславин открыто и яростно посмотрел на него и направился к выходу. Медики, охрана, сам Армилл, словно оцепенев, не двинулись с места.
Шагая по коридору назад в свою камеру, Сеславин заставил себя расслабиться, пощупал освобожденное от ошейника горло. Все еще грозный и счастливый, он с облегчением широко ухмыльнулся: все прошло лучше, чем он ожидал. Он сломал, кажется, зажимы анатомического кресла, испортил ошейник-контролер, но не тронул никого из людей, даже ничем не задел их достоинство. ("Разве что неподчинением, — на ходу думал Сеславин, — но тут уж они сами виноваты: я им что, покорная жертва?").
Завыла сирена тревоги. Когда с обоих концов коридора выбежали агенты Ведомства в блестящих серых куртках, Сеславин не стал сопротивляться. Ему приказали лечь на пол, обыскали и надели новый ошейник. Армилл, бледный как полотно, шагнул вплотную к нему. Сеславину уже позволили подняться. Глава Ведомства контроля за соблюдением высшего вселенского принципа сверлил его взглядом.
— Твое счастье, недоумок, — процедил он, — что ты не натворил больше глупостей. Ты представляешь, что ты делаешь, щенок?
— Я раньше думал, что нельзя так делать, — откровенно сказал Сеславин. — А теперь понял, что с вами — можно. Передайте от меня канцлеру: "Господин канцлер Стейр, не надо считать мою волю незначительной помехой вашим премудрым замыслам. Я могу за себя постоять. Я буду договариваться с вами, а не подчиняться".