- Ну а куда дальше? - поинтересовался он.
- Туда, - кивнула я на стройку.
- Совсем рехнулась!
- Тогда иди ты... - заорала я во всю глотку и осеклась.
Между плитами показалось что-то белое. На наше счастье, лаз был узким, а субъект - широким. Это дало нам фору. Топоча, как пьяный слон, я бросилась к заваленному тюками стекловаты подвальному окошку и нырнула в него.
Летела долго. Или так мне показалось. Сначала подвал осветился искрами, которые брызнули у меня из глаз, а потом все погасло.
* * *
- Аля, ты где? Ты жива?
Голос Корнилова доносился откуда-то сверху.
Я села и пощупала отчаянно болевшую голову. На лбу, прямо над бровью вздулась шишка. Во рту - противный медный привкус крови. Провела языком по зубам - целы, зато губа раздулась, как подушка. Медленно поднялась. Руки и ноги двигались. Ладно, значит, выживу.
В подвале было темно, света, который проникал сквозь узкое окошко под потолком, хватало только на то, чтобы разглядеть свои руки, поднеся их вплотную к носу. Руки, кстати, отчаянно зудели и чесались. Пошарив вокруг себя, я поняла почему. Стекловата! Она была здесь повсюду и, наверно, именно она спасла мне жизнь.
Надо сказать, что одно из моих первых сознательных воспоминаний как раз связано с этим малоприятным стройматериалом. Мне было три года, и это была моя последняя зима в Питере, тогда еще Ленинграде, до переезда в Сочи. Мама отпустила меня во двор гулять с соседской девочкой и ее бабушкой. Бабка была подслеповата и не углядела, на чем именно девочки катаются с горки. А мы вытащили из горы сваленной у подъезда стекловаты по спрессованной пластине и отрывались во всю. Поверьте на слово, скользит стекловата хорошо, да и сидеть на ней мягко. Зато потом...
- Алька, да что с тобой? Отзовись! Ты где?
В голосе Герострата был плохо скрытый страх, и я почти уже получила удовольствие - как же, боится, что со мной что-то случилось! - но тут же с прискорбием сообразила: все гораздо прозаичней. Просто в данной ситуации ему как-то уютнее вместе со мной. Не надо особенно думать, что делать, да и есть кого при случае обругать.
- Да здесь, - наконец снизошла я. - Ничего страшного, просто шишку набила. Что там?
- Не знаю. Никого нет. Вылезай!
Легко сказать вылезай. Я на ощупь двинулась в ту сторону, где, по моим соображениям, должны были быть дверь и лестница. Дверь, точнее проем, и вправду обнаружилась, а вот лестницы почему-то не было. Вот не было и все. Вообще-то она была, не наблюдалось только марша от первого этажа до подвала, но это было уже, прошу прощения, однофигственно.