- Как?!
- Так. На Новый год. Я думал, это одна борзая девочка, которая считает, что переспать - это повод для знакомства.
Я проглотила последнюю фразу. Сделала вид, что не слышу.
- Так вот. Как могли в милиции узнать мой адрес?
- А что, для милиции это проблема? - удивился Корнилов.
- Я уехала из Сочи как Алла Увалова. А в Питере потеряла паспорт. Не просто потеряла, а утопила вместе с сумкой в Фонтанке. Случайно. Мне нужно было подписывать бумаги на покупку квартиры. И мамина знакомая, она в паспортном столе работает, быстренько сделала мне новый. На Аллу Мартынову. Нигде в Питере я как Алла Увалова не фигурирую.
- А зачем ты фамилию поменяла обратно?
- Потому что Алла Увалова - язык вязнет, как муха в киселе. И вообще... Короче, менты знали, что ты приедешь к Алле Уваловой, и знали, что Алла Увалова - это Алла Мартынова. Откуда?
- Да отвяжись ты! - вскипел Андрей. - Я почем знаю!
- Тихо! - прошипела я. - Слышишь?
* * *
Окно мансарды выходило на крышу веранды и на крыльцо. Вот там-то, на крыльце, что-то тихонько возилось. Я свесилась по пояс и вслушивалась, рискуя сломать уши. Снова тихий шорох. Кто-то ходил на веранде.
Стараясь ступать как можно тише, я подошла к двери и выключила свет.
- Так нас, по крайней мере, не застрелят.
- А “ночники” на что? - хмыкнул Корнилов. - Ничего себе тихое местечко.
- А что ты хотел собственно? - огрызнулась я. - Нам теперь нигде тихого местечка не будет. Разве что на кладбище. Давай вниз!
- Куда?
- В подвал.
До войны дедушка Женя успел стать довольно-таки крупным милицейским начальником и дачу выстроил под стать занимаемой должности - большую и дурацкую. Комнаты, комнатки, чуланчики, лестницы, коридорчики, перильца, завитушечки. Во время войны дом просто чудом каким-то уцелел. За столько лет все, разумеется, здорово обветшало, но периодически подкрашивалось и подновлялось. Апофеозом великолепия был подвал. Теоретически в нем можно расположить гараж или небольшой бассейн, наверно, Валерка со временем так и сделает. А пока в подвале хранился хлам, который, как водится, не нужен, а выбросить жалко.
Мы спустились по лестнице, вышли в прихожую, и я начала открывать тяжеленный, обитый железом люк в полу. Корнилов с интересом наблюдал за моим кряхтением. Наконец мне удалось поднять крышку, и он нырнул вниз. Грохот и сдавленные ругательства внушили мне чувство глубокого удовлетворения.
Аккуратно нащупывая ногой узенькие ступени, я спустилась в подвал и пощелкала выключателем. Но свет не зажигался.
- Закрой люк! - скомандовал Корнилов.