— Значит, ты был чудовищем?.. Так ты не демон ли случаем?
— Хуже, — отозвался Табасх.
— «Хуже, хуже»! — вспылил Эльрис. — Начал говорить, так скажи все, как есть, я тебя за язык не тянул!
— Я рожден от женщины-стигийки и демона, которого она сама создала силой своего магического искусства, — произнес Табасх — Это значит, что я не человек и не демон. Я демон-полукровка. А это много хуже и обычного человеческого колдовства, и демонического могущества, потому что это ни то ни се…
Эльрис глянул на Карелу и нахмурился. Вопросительно вздев брови, он покрутил пальцем у виска, дескать, похоже, парень просто совершенно спятил.
— Ну насчет «ни то ни се» ты перегнул, — сказала Карела, чтобы хоть как-то разрядить тяжелое молчание. — Ты человек.
Карела имела в виду то, что Табасх на взгляд ничем совершенно не отличается от человека. Но всего лишь внешнее сходство, видимо, мало утешало Табасха.
— Не надо меня уговаривать! — взорвался он. — Я не для того сказал вам об этом, чтобы меня сочли ненормальным! Я не боюсь ни вас, ни ваших угроз, потому что стоит мне произнести пару слов, и с вами будет покончено! Но я не хочу этого делать! Не хочу, потому что больше не хочу быть таким, какой я есть! И мне вдруг показалось, что вы можете помочь мне, — голос Табасха оборвался на высокой ноте, и он глухо закончил. — Вижу, что я ошибся… Вы люди. Вы привыкли поступать по-другому.
Табасх встал, подошел к своей сумке и закинул ее на плечо. Неслышно ступая, он направился к выходу из грота.
— Нужно было прикончить его, — буркнул Эльрис, когда Табасх скрылся из вида. — Кто бы он ни был, он вполне заслужил это.
— Он не лгал нам, Эльрис, — задумчиво сказала Карела. — Не лгал. И нам стоило терпеливо выслушать его. Дело даже не в том, что он спас меня и вылечил тебя…
— Сдается мне, что дело именно в этом! Обычная история! Чудом уцелевшая женщина до слез благодарна таинственному пилигриму… с большой дороги! — процедил Эльрис.
Карела едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину. Сообразив, что в споре с Эльрисом весомых аргументов у нее не будет, она замолчала и насупилась. Что-либо доказать прямолинейному офирцу было возможно только силой. А ссориться следовало не здесь, а после, когда он вывезет ее из горных ущелий куда-нибудь в более обжитое место.
— Ты сердишься на меня, Карела? Конечно, я виноват, — заговорил Эльрис. — Из меня получился плохой страж. Когда об этом узнают мои друзья, меня подымут на смех. Рана затянется, а я всю жизнь буду помнить, как едва не погубил самую красивую женщину офирских степей. Никогда себе не прощу, что так крепко и безмятежно уснул. Хвала великому Митре, он уберег тебя!