– Только не уверяйте меня, что вы тоже некий глупый страус, прячущий при опасности голову в песок.
– Что?
– И не говорите, будто убеждены, что эту войну выиграем мы и вышвырнем проклятых янки с наших священных земель.
– Действительно, не убеждена. – Фелисити тихо опустила ресницы. – Скорее всего, я думаю даже наоборот.
– Вот и славно! – Дивон потянулся, чтобы снова наполнить стакан. – Ибо этого не случится. О, я знаю, знаю, что вы сейчас скажете! Манассас? Манассас! Да один крепкий южанин стоит десятка противников – вот правда.
– Я вовсе не собиралась говорить ничего подобного… – Капитан снова оборвал девушку, по-видимому, неудовлетворенный только что высказанным доводом.
– Хорошо, пусть это неправда, но я знаю янки. Черт, в конце концов, я учился вместе с ними! Разве вам неизвестно, что я учился в Военно-морской академии?
Фелисити молча покачала головой, и высохшие волосы, за исключением удерживаемого шпильками узла на затылке, упали, мягкими волнами обрамляя лицо.
– Да разрази меня гром, я вышел вторым! Мне были суждены великие дела, да! – С явной злостью и насмешкой над самим собой капитан одним глотком выпил рубиновую жидкость. – Это было как раз перед началом войны.
– Вы служили во флоте Соединенных Штатов?
– Именно в нем, мисс Уэнтворт. Быстро делающий карьеру блестящий молодой офицер, черт побери!
– Но почему же тогда… вы не… не остались там?
– И не стал сражаться против своей родины? – Опьянение делало насмешку капитана неубедительной и даже забавной. – Надеюсь, вы шутите. Да вы не представляете, сколько поколений Блэкстоунов перевернется в своих могилах, посмей я предать нашу фамилию!
– Но если вы действительно не верите в дело, которое?..
– Стоп, Рыженькая, стоп. – Дивон, казалось, мгновенно пришел в себя. – Разве я говорил тебе что-нибудь подобное?! Нет, черт побери, я всегда готов защищать право государства, когда оно предпочитает само следить за своим благосостоянием! И я терпеть не могу тарифы, которые душат нашу экономику, этих толстопузых политиканов, твердящих нам, что…
– Но рабство? Неужели вы поддерживаете этот гнусный институт? – Фелисити уселась на своего конька.
– Нет, – голос капитана осел. – Я всегда говорил, что рабство – вещь отвратительная.
– И сражаетесь именно за него. За то, чтобы живые люди продолжали носить оковы!
– Оковы? – Дивон расхохотался. – Верно, вы просто начитались «Хижины дяди Тома»! Где это, тысяча чертей, видели вы эти оковы?
– Я не видела, но имею в виду… – Когда-то Иебедия дал ей экземпляр этого романа, но она так и не удосужилась прочесть его. Однако книга Бичер-Стоу была у нее на слуху, ибо сам Уэбстер частенько использовал отрывки из нее в своих пламенных проповедях.