И сейчас Слава знал наверняка, кто скрывался в Ленинграде под весьма нередкой фамилией Антонов. Им был его покойный отец Тадеуш Домбровский, бандит Святой, убийца и грабитель.
Как долог и странен оказался путь бесценных экспонатов из Германии, поделенной на зоны влияния, в Союз…
Но довольно удовлетворяться воспоминаниями! Нужно продолжать играть роль человека, не менее других осчастливленного находкой!
– Я что-то не вижу здесь денег, обещанных папой! – вскипел Корсак, расталкивая сидящих над сокровищами бандитов. – Где филки, Червонец! Я готов увидеть подтверждение обещания, данного тобой у постели умирающего вора!
Это хорошо сказано – и про постель умирающего вора, и про обещание. Девять свидетелей, которые потом под воровской присягой подтвердят, что Червонец слово давал, но не сдержал.
– Да здесь они, здесь, не торопись, паныч!.. – поблескивая стреляющими глазами – как бы кто не сунул бесхозный перстенек за пазуху, – проворчал вор. – Вот они, твои наличные! – И он, чуть придыхнув, поднял и уронил под ноги Корсаку металлический ящик. И было непонятно, отчего так тяжело дышал Червонец – от тяжести ящика или от злобы.
Склонившись, Слава сломал смехотворную защелку и поднял крышку.
На какое-то мгновение лица бандитов повернулись в его сторону… Сработала прямая логика – то «рыжье» с цацками, которые нужно еще сдать, чтобы обналичить, а то – готовая обналичка…
Столько обналички бандиты видели впервые… Червонцы с изображением вождя мирового пролетариата, лоснящиеся от новизны и кажущиеся в глубоком ящике просто бесчисленными…
– Что? – расхохотался в каком-то жутком экстазе Червонец. – Не видали столько хрустов?! Но это только то, что можно выручить с сотой… тысячной доли железа, которое вы сейчас щупаете руками! После того как мы реализуем все это добро папы Святого, у каждого из вас будет по двадцать… сорок таких ящиков!.. Это же копи царя Соломона, Крюк… Это достояние республики… Мы образуем свою республику! Ты хочешь быть Всесоюзным старостой, Крюк?! Мы можем вступить в товарно-денежные отношения с США и Англией… Здесь пятидесятилетний бюджет Японии!.. Это же Клондайк, Крюк, это россыпи Юкона!..
В склепе при свете спичек и бензиновых зажигалок из гильз воцарилось безумие… Корсак смотрел на этих людей и пытался вспомнить тот рубеж, который они перешагнули, превратившись из людей – хотя и очень плохих, но людей – в животных. Пытался, но вспомнить не мог. А существовал ли тот рубеж, та граница?
– Я всегда мечтал купить старухе-матери домик под Тверью… У нее изба совсем обветшала…