Окончательно подготовившись, он, полковник и их люди остаток дня провели в кабачке, подкрепляясь элем, хлебом, сыром и мясными пирогами. За это проведенное в ожидании время он выслушивал донесения от людей, следивших за лавочкой. Ничего особенного не произошло, кроме обнаруженной связи между лавочкой и кораблем. Туда и обратно переносили какие-то тюки.
– Если они разгружают товары, то эта лавочка – место, где они продаются, – тихо сказал полковник.
Глотнув своего горького эля, Маркус кивнул:
– Да, должно быть, так это устроено.
– И вы думаете, что кто-то, имеющий отношение к вашей судоходной компании, использует ваши суда для контрабанды?
Маркус поморщился.
– Похоже на то. Полковник покачал головой.
– Наверное, это был для вас удар – узнать, что кто-то из ваших людей, как говорится, продал вас. Вы знаете, кто?
Маркус подумал о брате, который так и не появился.
– Нет, у меня есть некоторые подозрения, но я не уверен пока. – Он взглянул в окно на небо, становившееся черным. – По-моему, пора идти к лодкам, как вы считаете?
Полковник кивнул и сделал знак своим людям, они отставили кружки, встали и направились к лодкам.
На этот раз Лорен пришла в себя, чувствуя тупую боль в голове и тяжесть в груди от усилий не задохнуться в свернутом ковре. Руки были все еще связаны и почти онемели, но кляп во рту, казалось, немного ослаб. Она полулежала и полусидела, как будто ее швырнули на пол лицом к стене и оставили здесь. И еще ей казалось, что она сидит на краю лужи, намокшая одежда прилипла к телу и увеличивала ее неудобства.
Должно быть, у нее кружится голова, подумала Лорен, все вокруг тряслось и шаталось из стороны в сторону. Она сама, казалось, чуть-чуть двигалась. Пол под ней едва заметно покачивался: вперед – назад.
Затем она поняла, что это не головокружение, пол действительно качался: вперед – назад, вперед – назад.
Она находилась на судне, на корабле. О Боже, куда похитители собираются отвезти ее?
Или ее первая мысль была правильной – они просто вывезут ее в море, бросят в океан и дадут утонуть?
Лорен подумала, что утонуть—не лучший способ умереть.
Она должна избавиться от этих пут!
Она растягивала веревки на запястьях, но они были крепкими, а проклятые узлы туго завязанными. Однако тряпка, которой был завязан ее рот, чуть сдвинулась, и Лорен со страшным усилием снова подняла почти онемевшие руки. На этот раз тряпка свалилась ей на грудь, и Лорен снова начала вгрызаться в веревки, стягивавшие ее руки. Однако почти ничего не добилась.
В отчаянии она заставила себя приподняться и осмотреться, не найдется ли здесь чего-нибудь, чем можно было бы перерезать веревки. У стены стояли ящики и корзины. Она изогнулась, чтобы через плечо посмотреть назад, и, взглянув туда, ахнула.