– Ладно, если ты этого хочешь. – Картера расстроил этот запрет. – Но…
– Я говорю серьезно, – предупредил Маркус. – Из-за тебя возникнут слухи, которые вызовут колебание акций нашей компании на бирже.
– Да не будет этого, – возразил его брат, но, говоря это, он с виноватым видом опустил глаза.
– Вы ему не разрешите объяснить, что это за корабль с сокровищами? – вмешалась в этот момент графиня, и несколько человек, стоявших неподалеку, повернулись в их сторону.
– Картер! – еще более суровым тоном произнес граф.
– Я не хотел этого! – запротестовал его брат. – Разве ты не знаешь, как она умеет уговорить человека?
– Он знает. – Графиня мило улыбнулась и кивнула в сторону большой ниши, где расположились почти невидимые музыканты. – У нас здесь музыка и танцы. Если вы, Маркус, ради старой дружбы пригласите меня на танец, вы бы мне все рассказали, не правда ли?
Лорен, чувствуя себя ничтожнее полевой мыши, на которую не обращали внимания во время этого разговора, ощутила, как у нее пересохло во рту. Если графиня воспользуется властью своих прекрасных карих глаз и посмотрит на мужчину, кто устоит перед ней?
Однако появилась надежда.
– Благодарю вас, нет, – решительно ответил граф. – Я обещал танцевать с миссис Смит. И я уверен, что мой брат будет в отчаянии, если вы лишите его вашего общества.
– Именно так, – поспешил подтвердить Картер под тяжелым взглядом брата. – Если вы мне позволите.
Графиня восприняла все спокойно. Она взяла руку Картера и повела его в середину комнаты.
– Вам не обязательно танцевать, если только вы сами этого не желаете, – тихо сказала Лорен, когда граф тоже повел ее в танцевальный круг.
– Я очень хочу танцевать с вами, миссис Смит, – ровным тоном сказал он. – Вы не против танцев?
– Нет-нет, – сразу же заволновалась она. – То есть я только подумала…
Вместо того чтобы, как полагалось, ей встать в ряд женщин, а ему в ряд мужчин, он притянул ее к себе, взял ее руку и другой рукой обнял за талию.
Она с ужасом поняла, что это, должно быть, был самый неприличный и фривольный из всех танцев – вальс.
Он, видимо, заметил ее смущение и поднял брови.
Не повышая голоса, она сказала:
– Я танцевала этот танец всего лишь несколько раз и никогда в обществе.
Она подумала, что, вероятно, побледнела. Она слышала, как бьется ее сердце – он был настоящим мужчиной, – чувствовала тепло его руки, лежавшей на ее талии, и его неповторимый мужской запах, и все это волновало ее, и она остро ощущала его близость…
Но они должны были танцевать, и, конечно, все смотрели на них…
Что, если она собьется с такта на глазах всех его гостей? Он рассердится, а она будет унижена!