– Не беспокойтесь, это не так уж трудно, – ответил он ей, тоже не повышая голоса. – Просто глубоко вздохните и слушайтесь меня.
Зазвучала музыка, и начался танец. Обнимая ее за талию и крепко держа ее руку, он вел Лорен, и, подчиняясь ему и ритмичной мелодии, она обнаружила, что не так уж безнадежна, как боялась. Лежавшая на ее талии рука своим уверенным нажатием подсказывала ей, когда повернуться, когда сделать шаг назад или вперед. С его помощью она быстро уловила ритм танца. Скоро она перестала, и думать об этом; она просто отдавалась танцу и кружилась по залу с графом, который был удивительно легок на ногу, несмотря на свой высокий рост.
Ей казалось, что она почти летает над полом, и она забыла о своих опасениях опозорить себя или его и лишь наслаждалась грациозными и ритмичными движениями.
Когда музыка умолкла, она почувствовала явное разочарование. Граф еще раз крутанул ее, и они остановились.
Граф посмотрел в ее сияющие глаза. Губы ее были приоткрыты, и ему так сильно захотелось поцеловать ее, что он испытал физическую боль оттого, что ему приходилось сдерживать себя. Он вдруг понял, что она что-то говорит ему.
– Вы прекрасно танцуете, – улыбнулась она ему. – Я благодарна вам за то, что так хорошо вели меня в моем первом танце, милорд.
– Всегда рад танцевать с вами, моя дорогая, – сказал он. – Вы очень хорошо танцуете. Я получил удовольствие.
Он подумал обо всем том, чему он хотел научить ее в первый раз, или почти в первый раз, как могло оказаться. Ему не терпелось это узнать! И как долго еще продлится этот проклятый вечер? Когда он сможет отослать этих шумных гостей в их комнаты?
С большой неохотой, отпустив ее, он приложил платок к своему влажному лбу и понял, что его утомил не танец.
Следующим танцем был контрданс, и им пришлось выполнять некоторые фигуры отдельно – Лорен в ряду леди, Маркус в ряду джентльменов. Лорен, танцевавшая в нескольких шагах от него, улыбалась ему, и он улыбался в ответ, забывая подать руку даме, которую должен был покружить.
Танец продолжался, и Маркусу стоило больших усилий вспомнить следующие шаги. В это было трудно поверить, потому что он всегда прекрасно танцевал. Но в этот вечер он не испытывал желания танцевать какой-либо другой танец, кроме того единственного, в котором два обнаженных тела сливаются в восхитительном соитии. От этих мыслей его тело охватывал жар, а он снова должен был бороться с собой, Сколько еще могут длиться эти мучения?
Что за одержимость, думал он. Сколько времени прошло с тех пор, как он испытывал такие чувства к женщине? Были ли когда-нибудь так сильны его ощущения? В одном он был уверен – если он как можно скорее не останется с ней наедине… Ему не следовало спускаться в гостиную. Надо было бы сделать так, чтобы гости думали, что его нет в доме. Никто, вероятно, не узнал бы о его приезде… если бы он велел Картеру молчать, – жаль, что тот не умел хранить секреты!