— Эй, чужестранец!
Конан снял с иноходца седло и повесил его на крюк, вбитый в стену конюшни, едва удостоив Скелета взглядом. Но тому, видать, было все равно, и нелюбезный прием совсем не охладил его.
— Скажи мне, чужестранец, чем твой господин смог так улестить купца Шалима, что он продал ему своего любимого иноходца?
Конан насторожился, сразу вспомнив нелепую фигуру в мокрых шароварах на дороге.
— Что? — переспросил он, как бы не расслышав.
— Этот гнедой, — Скелет похлопал коня по крупу.
— Что гнедой?
Скелет никогда не отличался особой храбростью; от грозного взгляда, брошенного киммерийцем, его прошибло потом. Фард затряс нижней челюстью и пустился в путанные объяснения.
— Видишь ли, почтенный, караванщик Шалим Арих всегда останавливается у меня в гостинице. Этот иноходец… Он купил коня год назад… Божился, что никогда не продаст… Вот я и удивился. И еще с седлом…
Конан внимательно выслушал сбивчивую речь хозяина, уже зная, что скажет в ответ.
— Я удовлетворю твое любопытство, — произнес он, Достойный караванщик одолжил этих коней моему господину, эти слова дались киммерийцу с немалым трудом, тем не менее он продолжил: — Он также попросил оставить лошадей у тебя до своего прибытия в Асгалун.
Тут Конан извлек из кошелька золотую монету и подкинул ее в воздух. Золото притянуло взгляд Скелета, как магнит. Конан поймал монету и положил желтый кружок на толстый брус, разделяющий стойла.
— Присмотри за лошадьми до прибытия купца в город. Договорились?
Вид золотой монеты и прикосновение к ней примирили Скелета с грубостью северянина и развеяли его любопытство. Подхватив с бруса монету, хозяин молча удалился
Конан подождал, пока его долговязая фигура не исчезнет из поля рения, а затем направился к выходу из конюшни. На пороге он столкнулся с Зольдо.
— Куда ты пропал? — спросил бессмертный.
— Идем в порт. И поищем другую гостиницу.
— Что так?
Киммериец шагнул через порог, увлекая Зольдо за собой.
Они покинули постоялый двор Фарда и двинулись по шумным улицам Асгалуна к гавани.
— Купец, караван которого разбежался, ехал сюда. Эта страхолюдина, хозяин гостиницы, узнал гнедого иноходца, принадлежащего караванщику, — сказал Конан.
Зольдо прищелкнул языком.
— Тогда нам следует убраться отсюда поскорее.
Киммериец пробурчал в ответ что-то неразборчивое.
— Эй, парни! — позвал низкий женский голос.
Путники непроизвольно оглянулись. Голос раздался совсем близко. Они шли по узенькой улочке, с обеих сторон которой впритык друг к другу ютились дома. Прямо напротив них в открытой низенькой двери стояла женщина в синем платье, выставив обнаженную до бедра ногу в длинный разрез на платье.