— Хочешь спросить?
— После, — ответил киммериец.
Гайдэ вывела их на широкую, мощеную камнем улицу и остановилась.
— Вон там, — она махнула рукой вдоль улицы. — Там лестница в гавань.
Киммериец и так уже заметил мачты, видневшиеся в дальнем конце улицы.
— Я пойду? — спросила девочка.
— Постой. — Конан вытащил из кошеля еще одну серебряную монету и протянул ее Гайдэ. — Держи. Только не говори о ней сестре.
Девочка юрким обезьяньим движением будто слизнула монету с ладони киммерийца, потом засунула ее за щеку и припустила бежать, не оборачиваясь.
— На тебя всегда воют собаки? — поинтересовался Конан.
— Всегда, — последовал краткий ответ.
— А лошади? Почему они не испугались?
— Они были и так достаточно напуганы.
— Значит, всякая живая тварь от тебя шарахается.
— Да.
— Кром! — буркнул киммериец. — Если каждый пес будет устраивать тебе столь громкую панихиду, то, в конце концов, это соберет толпу зрителей, и нам придется объясняться.
Зольдо молча пожал плечами.
— А крысы? — снова спросил Конан.
— Что крысы? — не понял бессмертный.
— Видно, тебе не приходилось плавать на кораблях…
— Не довелось.
— Если с корабля разбегутся все крысы, то нам никакими силами не заставить капитана выйти в море, пока они не вернутся. Разве что становиться самим на паруса, а ты ведь с этим, наверное, не знаком.
Зольдо посмотрел в сторону гавани.
— Крысы от меня не бегут, — сказал он и, подумав, добавил: — Как и люди.
Конан криво усмехнулся.
— Ну, тогда пойдем.
Они спустились в гавань, где царила обычная суета. Конан полной грудью вдохнул давно забытые запахи и пробежал глазами по строю кораблей, оценивая их. Портовая мелочь обступила их, наперебой предлагая свой товар; эти побирушки и мелкие торговцы оказались столь назойливыми, что киммериец не выдержал и рявкнул на них. Они от неожиданности шарахнулись в стороны; Конан де взглядом выделил из толпы одного и поманил к себе. Лохматая личность весьма оборванного вида осторожно приблизилась к нему.
Киммериец ткнул его пальцем в грудь. Оборванец сморщился от боли и через силу заискивающе улыбнулся.
— Ты, ублюдок! Знаешь, куда какая посудина отправляется?
Тот с усердием закивал головой.
— Говори.
Торговцы и нищие сразу потеряли интерес к происходящему и стали потихоньку расползаться. Оборванец начал перечислять названия кораблей, имена капитанов и порты назначения. Информирован он был неплохо — видно, дни и ночи болтался в гавани; возможно, служил наводчиком для пиратов.
— Стоп, — наконец прервал его Конан. — Этот, "Покоритель Бурь", где он?
Оборванец повернулся к морю лицом и указал на большое судно, пришвартованное в дальнем конце гавани.