Мы расклеили афиши по городу. И часов в семь вечера все начиналось. И приехал еще как раз Валера Полиенко. Витя ему говорит: «Может, ты поснимаешь на видео все это безобразие, ты же во ВГИКе учишься». — «Да без проблем!» Взял камеру.
Витя очень переживал, потому что мы практически вдвоем все это организовали, придут люди, не придут — все ведь уже развалилось, народ редко куда ходил. Начали потихонечку заходить люди, садиться в кресла. Ты актовый зал себе представляешь? Обычная сцена и кресла, рядами. Мы несколько рядов убрали и сделали небольшой танцпол.
Началось шоу. Свет был таким: какой-то серебристый шар, от которого расходились лучи, плюс еще какие-то два мигающих прожектора. Мигалку желтую принесли, поставили на колонку. Самую обыкновенную ментовскую мигалку.
Песни в рейв-аранжировке звучали очень странно — тыдыщ-тыщ-ты-тыщ… Я пел припевы, там были проигрыши — смешные переделки песен. Голоса животных вставлялись, какие-то фразы непонятных людей. Песни мои, бондаревские. Штук двенадцать, наверное.
Витя, чтобы не переживать, очень сильно выпил. Концерт идет, Витя видит, что все сидят, смотрят. А на афишах-то было написано «Дискотека», вся фигня. Прогрессивная музыка. Все сидят и ничего не могут понять. И тут Витя выскакивает, хватает микрофон и начинает орать: «Этот концерт посвящен бесплатному проезду в городе Таганроге. Да здравствуют бесплатные трамваи!» Начал какую-то чушь нести под этот ды-дыщ-дыщ. Я пою песни, Витя что-то орет в микрофон: «Да здравствует бесплатный проезд!» — все пердит, шумит. Никто ничего не понимает. Потихонечку начинают вставать, танцевать, колбаситься. Ну и под конец уже все танцевали, всем все нравится, все врубились. В общем, шло такое жесткое мясо. Валера бегал по сцене, спускался в зал, снимал приборчики, людей. Ужас! И Рябов Дима тоже снимал всю эту канитель. Ну, с горем пополам закончился концерт. Все разошлись. Витя остался, Валера и я. Ну и чего-то Валера рассказывал про Москву, мы убирали актовый зал. Как-то так закончилось…
Я замечал, что со временем письма наши со Светой стали обыденными. Вот пришло письмо, читаешь, и все в порядке. Прочитал. А мысль-то все время о том, ну и что же будет дальше? С этой ситуацией. Уже не так было с этими письмами весело, романтично. Уже не в облаках. Вот информация: что с ней произошло, что со мной. Надо было что-то делать. Потому что мы оба закончили учиться, и еще хуже бы было. Что-то должно было бы произойти. Любви меньше не становилось, нет. Просто больше тревоги, что с этим всем делать дальше. Как можно было назвать отношения? Я думал — а что дальше? Я закончу колледж, она соберется куда-то поступать, значит, будет продолжаться то же самое. Так ведь? Где жить, что делать? Что она думает? Как я хотел? Я хотел жить где-то, строить дом… Ну, не с родителями, конечно.