– Следующий… прыгай! – заорал Дайк.
Вдруг щелкнул динамик на мостике:
– Носовой погреб – мостику: у нас вода.
Дайк сунулся носом в микрофон.
– Сколько? – спросил.
– По колено…
Ответить он не успел. С транспорта вдруг посыпались люди, как по команде, разом. Один на другого. Был очень удачный момент: борт «Орфея» поднялся на волне, почти достигнув среза палубы транспорта. Дайк отвернулся. Он-то ведь знал, что сейчас все станет наоборот: «Орфей» уйдет вниз, а транспорт вырастет перед корветом, как пятиэтажный дом…
«Так и есть… вот он – хруст костей о металл!»
– В машине? – спросил он. – Эйш, скажите – воды нет?
– Обшивка лопнула. Тут хлещет, как из бочек…
– Малый вперед! – скомандовал Дайк и передал в микрофон общей трансляции: – Подвахте – на уборку полубака…
Через ветровое стекло он глянул с мостика вниз: Баффин, молодчага, крепился, а вокруг валялись и корчились люди с перебитыми ногами, палуба была забрызгана кровью.
На расблоке Дайк переключил свой микрофон:
– Мостик – носовому погребу: сколько у вас воды?
– Было по колено, теперь по грудь, сэр.
– Удивляюсь! – отвечал Дайк. – Вы что-нибудь делаете там, кроме того, что не забываете измерять ее уровень? – Бросил микрофон и прокричал вниз: – Баффин, вас просят в погреб…
«Орфей» медленно уходил прочь от гибнущего корабля. В этот день они повстречали «Винстон-Саллен», и оттуда американцы через рупоры стали облаивать англичан:
– Эй, на корвете! Когда вы нужны с пушками, так вас не доищешься… Вы бы видели, что тут творилось вчера вечером… мерзавцы!.. трусы!..
«Орфей», шумно дыша трубами воздуходувок, проследовал мимо. Сигнальщик перебирал в руках фалы для поднятия ответного сигнала. Дайк тронул шелковые струны фалов с нежностью, как волосы своей пожилой подруги перед разлукой с нею.
– Никогда не следует отвечать на брань, – сказал он печально. – Лучше законвоируем этих грубиянов и делом докажем янки, что наш «Орфей» способен постоять за безоружных.
– Они не безоружны, сэр: у них спаренные «эрликоны».
– Что толку? – вздохнул Дайк. – Или не умеют, или боятся, но «эрликоны» на транспортах молчат…
Подвахта недолго копалась на баке. Море смыло все!
* * *
– Сколько мы не спали уже? – спросил Баффин.
– Пятые сутки, если не ошибаюсь… Я не хочу спать.
Командир сидел в кожаном кресле, воздетом, как трон, над высотой мостика. Перед ним лежал бинокль, сигареты, две зажигалки, фонарь, карандаш от головной боли и перчатки.
– А вы поспите, – сказал он, вытирая слезы от ветра.
– А разве можно уснуть? – Баффин привалился плечом к комингсу двери, заглядывая в рубку, где светился голубой экран локатора. – Что-нибудь видно, Кристен? – спросил, зевая.