– Ловко! – сказал Казимир. – Откуда вы это знаете?
– А что? Разве не так сбросил?
– Нет, очень хорошо. Спасибо.
– То-то же, – остался доволен похвалой генерал. – Я, милейший коллега, водил паровозы еще по прериям в Америке, когда в Нью-Йорке не было небоскребов. И уже пятнадцать лет – член профсоюза бельгийских машинистов… А – ты?
– С прошлого года, – ответил Казимир.
– Щенок, – засмеялся Аннинский. – Да потяни реверс, не бойся. Какой у тебя котел?
– Двойной – «Ферли».
– Ну, так до пупа не разорвет. Уши небось останутся! – Генерал перехватил реверс из рук машиниста. – Дай-ка мне, а ты передохни… Папиросы – здесь!
Казимир запустил руку в карман генеральского мундира за портсигаром. Паровоз теперь летел, как стрела, пущенная из лука. Дробно стучали под ногами рифленые промасленные решетки. Мелькали, пропадая вдали, редкие платформы, с бабами, мешками, пьяными плачами мужиков. На горизонте уже показался дымный Уренск, с воем паровоз влетел под арку моста, пахнуло в будку на один только миг приятной речной прохладой…
– Так? – спросил Аннинский, смеясь.
– Так, так, – отвечал ему Казимир.
– Ну, а в депо вводи сам… Ты из поляков?
– Да. Хоржевский. Родители высланы за Виленское восстание.
– Националист? – спросил генерал.
– Зачем же? – обиделся Казимир. – Я социал-демократ…
Паровоз, шумно вздыхая после горячего пробега, плавно заплыл под прокопченные крыши депо. Аннинский приподнял фуражку:
– Благодарю вас, господин Хоржевский! – И, хватаясь за поручни, спрыгнул на зашлакованный пол. Петляя между рельсами, навстречу ему в инженерной спецовке с погонами прапорщика шагал молоденький офицер, почти мальчик. – Бел-лаш! – окликнул его генерал. – Вот кстати…
Казимир покинул будку, тер руки ветошью. В горячечном грохоте цеха сладостно курлыкали голуби. Подошел слесарь Ивасюта.
– Генерала привез? – спросил.
– Да. Поднимись. Там, в угле, найдешь…
Ивасюта скоро спрыгнул обратно из будки.
– Так-так, – сказал. – Ну, ладно. Я читать погожу. Другим передам. А чего генерал прикатил из степи?
– Совещание какое-то у нашего Смирнова. А ты, Ивасюта, не болтайся. Сразу раздай по рукам, да чтобы припрятали… Вон и Дремлюга, видишь, катится в директорскую!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Директор уренского депо, статский советник Иван Иванович Смирнов, носил при летней жаре чесучовый белый кителек. К его рыхлой фигуре совсем не шли узкие контрики погон с топориком и якоречком. Он спросил равнодушно:
– Семен Романович, а что у вас там со шпалами?
– Да дрянь – сосна. Я просил креозотные присылать.