— Все дело в крысах, — выпалил Алехандро.
Де Шальяк вскинул бровь и наклонился вперед.
— Пардон?
— В крысах, — повторил Алехандро.
Взгляд голубых глаз де Шальяка метнулся в угол комнаты.
— Уверяю вас, здесь нет крыс. На кухне, может быть, но и то где-нибудь в подвале. — К удивлению Алехандро, в его голосе послышался оттенок обиды. — Я думал, что моя коллекция произведет на вас большее впечатление.
— Нет! — воскликнул Алехандро. — В смысле, да! Ваша библиотека… — Он постарался найти подходящее слово. — Она изумительна! Такого я никогда не видел.
Удовлетворенная улыбка расплылась на лице де Шальяка, однако потом, может, даже вопреки собственному желанию, он нахмурился и спросил с оттенком неуверенности:
— Тогда с какой стати вы заговорили о крысах?
— Зараза! — взволнованно ответил Алехандро. — Чумная зараза. Ее переносят крысы, я уверен в этом!
Некоторое время де Шальяк пристально вглядывался в его лицо, потом издал смешок, другой, третий, все громче и громче, пока не разразился бурным, насмешливым хохотом. Вскоре он схватился за бока. Даже охранники у двери не смогли сохранить своего обычного хладнокровия.
— Я уверен в этом! — прокричал Алехандро, и смех оборвался.
Де Шальяк медленно, величественно поднялся из кресла во весь свой немалый рост, подошел к Алехандро, почти вплотную приблизил к его лицу свое и произнес низким, ровным голосом:
— Вы в моем доме гость, мсье, и не должны возвышать свой голос. Я полагаю это дурным тоном.
Алехандро молчал. Услышав слово «гость», он воспринял это как напоминание, что он пленник, что в любой момент де Шальяк может отправить его обратно в ужасный склеп, и решил, что ни в коем случае больше не возвысит голос.
— Прошу прощения, мсье, — покаянно сказал он. — В мои намерения не входило злоупотреблять вашим гостеприимством. Лишь огромное желание поделиться с вами своим знанием заставило меня возвысить голос.
Де Шальяк по-прежнему не сводил с него глаз, и Алехандро увидел в них что-то, чего не понимал. Было ли это… но нет. Невозможно. На одно краткое мгновение ему показалось, что он разглядел в этих голубых глазах выражение сродни печали. Как если бы де Шальяк чувствовал, что его… предали.
Внезапно тот отвернулся, взял с ближайшего стола груду аккуратно сложенной одежды и подвинул ее к Алехандро.
— Это вам. Мы обсудим вашу безумную теорию за обедом. — Он ткнул пальцем в сторону испачканных штанов Алехандро. — Только сначала приведите себя в порядок. От вас несет.
И де Шальяк величественно выплыл из комнаты, оставив Алехандро наедине с охранниками и книгами. Насладиться последними, однако, возможности не представилось. Охранники тут же заставили его покинуть комнату и по длинным, изгибающимся коридорам и переходам повели через весь особняк, имеющий, казалось, бесчисленное множество комнат. Алехандро попытался запомнить дорогу, но понял, что любая попытка бегства может быть пресечена во множестве точек пути через дом. Путешествие закончилось в маленькой комнате на самом верхнем этаже. Когда деревянная дверь захлопнулась за ним, он огляделся. Окно с окантованным деревом прозрачным стеклом было достаточно велико, чтобы сквозь него протиснуться, однако, открыв его и глянув вниз, он почувствовал легкое головокружение и понял, что вряд ли уцелеет, прыгнув вниз. Люди сплошным потоком шли по улице, и даже если он не сломает обе ноги, его, несомненно, схватят. И что потом?