— Père говорит, что, оказавшись у источника свежей воды, всегда нужно напиться. Хотя сейчас живот у меня так набит яблоками, что, кажется, для воды уже места нет.
Гильом помолчал, подставляя яблочную чашку под капающую сквозь ткань воду. Потом посмотрел в глаза Кэт и заявил решительно:
— Он вам не отец. Не могут родственники быть так не похожи друг на друга.
Она неловко заерзала, поплотнее закутываясь в шаль, и посмотрела в сторону, явно не желая встречаться с ним взглядом.
— Как вы можете говорить такое? Вы ничего не знаете о нас.
— Где ваша мать?
Казалось, этот вопрос застал ее врасплох, но после мгновенного колебания Кэт ответила, сухо, почти безжизненно:
— Умерла.
— От чего?
— От чумы.
И судя по выражению боли на ее лице, Гильом понял, что она говорит правду — как и тогда, когда заявляла, что этот человек вылечил ее, а потом и самого себя.
«Тогда почему он не вылечил мать?»
Словно прочтя его мысли, Кэт объяснила:
— Она заболела до того, как он закончил изготовление лекарства. Однако она прожила две недели, но потом все равно умерла. Представляете? Целых две недели!
На миг лицо Кэт осветилось от дорогих ее сердцу воспоминаний, но потом снова погасло. Поскольку она так и не ответила на его первое смелое заявление, Гильом повторил его.
— Я стою на том, что он вам не отец.
Она вперила в него сердитый взгляд поверх пылающего костра. Освещенное оранжевым светом, ее лицо превратилось, как показалось Гильому, в маску ненависти. Пауза затягивалась, и, не в силах выносить ее, он — ужасная глупость! — обрушил на Кэт обвинения.
— Я не верю, что в вашем прекрасном теле есть хоть капля его темной крови. И дочери простых врачей не получают такого образования, как вы. Вы говорите с английским акцентом, выглядите как англичанка, а французский у вас такой, на каком говорят при дворе. И вы сказали, что умеете читать. Женщины не умеют читать, если только они не из знатной семьи!
— Père учил меня. И, уверяю вас, он не из знатной семьи.
— Но он человек образованный. И в его французской речи слышен отзвук испанского языка. Видимо, оттуда он и родом, учитывая его христианское имя — Алехандро.
До этого она неотрывно смотрела на Гильома, но тут внезапно отвела взгляд и опустила голову, как будто не в силах больше выносить этот допрос. Однако когда она снова посмотрела на него, в ее взгляде читался откровенный вызов.
— Надо же, какой вы проницательный! Столько всего успели заметить.
— Я человек чести и просто пытаюсь понять, что представляет собой девушка, вверенная моему попечению. Я намерен сдержать слово, данное человеку, который просил меня позаботиться о вашем благополучии, кем бы он вам ни приходился. Но я гораздо успешнее справлюсь с этой задачей, если буду лучше осведомлен о ваших обстоятельствах. — Он помешал угли веткой, чтобы усилить тепло затухающего костра, поскольку воздух стал заметно прохладнее. — И, должен признаться, я человек любопытный. Вы кажетесь такой необычной парой.