Великолепный интерьер Блэквуд-Тауэрс оказывал на нее поразительное воздействие. Видимо, старинные стены пропитались запахом и энергией совокуплений, происходивших здесь на протяжении жизни многих поколений рода Бернет. В залах и покоях усадьбы стонали, извивались, кричали и корчились в экстазе не только супруги, но и тайные любовники. Буйства и порочные оргии прошлого таинственным образом запечатлелись в ауре замка, образы участников амурных интриг витали в воздухе. Перед мысленным взором Карен возникла вереница разгоряченных страстью людей в старинных костюмах и париках: они бегали, полураздетые, друг за другом среди книг и совокуплялись в самых бесстыдных позах.
Как же она сможет здесь сосредоточиться? Как ей работать, если в голову будут постоянно лезть подобные фантазии?
Голос Тони вернул Карен к реальности.
— Мне нужно тебе кое-что показать, — сказал он. — Это подлинные шедевры, гордость коллекции маркиза. Доступ к редким книгам имеет ограниченный круг лиц. Именно к ним и проявил живой интерес американский миллионер. Пошли!
Он извлек из кармана ключ от двери потайной комнаты, замаскированной под стеллаж с книгами. Специальное хранилище, в котором они очутились, отперев дверцу, выглядело довольно просто, единственным украшением его служило огромное зеркало в позолоченном обрамлении. Тони отпер маленьким ключиком ореховый шкаф, и взору Карен предстали полки, на которых лежали старинные рукописи и свитки. Тони взял с верхней полки пачку желтых листов и, положив их на столик из красного дерева, развернул, затаив дыхание.
Едва лишь Карен, дрожащая от нетерпения, взглянула на первый лист, с губ ее сорвалось изумленное восклицание:
— О Боже!
Глаза Тони злодейски блеснули, он улыбнулся.
— Я знал, что ты по достоинству оценишь эти вещи. Пожалуй, их автор проявил большую изобретательность, чем Джулио Романо, иллюстратор непристойных стихотворений Пьетро Аретино.
— С тобой трудно не согласиться, — сказала Карен, впившись взглядом в порнографические рисунки восемнадцатого столетия. Ей доводилось видеть аналогичные работы этого жанра и раньше, но, разумеется, не подлинники. — Это Хогарт? Джеймс Гилрэй? Или Томас Роулендсон? Нет, скорее, Джордж Крукшанк! — попыталась угадать она имя художника. От волнения у нее пересохло во рту. Иллюстрации были столь выразительны, что дрожь охватила ее с головы до ног.
— Неизвестный автор, пользовавшийся псевдонимом Дик Бедуэлл. Его настоящее имя не установлено и до сих пор является предметом жарких споров экспертов, хотя большинство из них в глаза не видели его подлинные рисунки.