Пока Карен колдовала над клитором и преддверием влагалища Армины, та легонько постанывала, сжимая свои груди и теребя соски в одном ритме с движением языка Карен.
— Только не уходи! — хрипло приговаривала она. — Быстрее! Я хочу кончить!
— Сейчас, сейчас! Я сама хочу, чтобы ты кончила, — хрипела Карен, продолжал лизать трепетный червячок. — Я хочу, чтобы ты видела, как я это сделаю! Я вошла во вкус.
Она забыла, что впервые предается любовной игре с женщиной, и даже не вспоминала никого из своих любовников в этот момент, заботясь лишь о том, как ей удовлетворить Ар-мину. Сжав руками ее ягодицы, она вгрызалась в сладкую и сочную, как арбуз, сердцевину промежности, повизгивая и поводя оттопыренным задом. По ее подбородку стекал липкий сок, влагалище растопилось, как золотистый сахарный сироп, клитор затрепетал.
Армина закинула голову и стала яростно работать торсом, раскинув руки в стороны. По ее телу пробежала судорога. Несколько раз дернувшись, она застыла, потеряв сознание. Глаза ее закрылись, грудь учащенно вздымалась. Но постепенно она успокоилась, потянулась, пошевелилась и открыла глаза. Карен обняла ее, и они уснули, накрывшись легким покрывалом.
Сон Карен нарушил топот конских копыт за окном. Она проснулась и прислушалась. Скрипнула дверь, потянуло сквозняком. В кромешной темноте ей ничего не было видно. Послышался голос Армины:
— Я не ждала тебя сегодня!
— Я догадался, — ответил низкий насмешливый мужской голос.
Глаза Карен привыкли к темноте, и она увидела склонившегося над кроватью мужчину. Карен зажмурилась и потерла глаза, решив, что все еще не проснулась. Армина рассмеялась. Карен открыла глаза и обмерла: перед ней стоял человек, портрет которого висел на самом видном месте в картинной галерее усадьбы. Это был сам маркиз, горделивый красавец лорд Бернет, владелец имения, в котором она нанялась разбирать библиотеку.
Маркиз скрестил руки на груди, выпрямился и, широко расставив ноги, смерил ее холодным изучающим взглядом, от которого у нее мурашки поползли по коже. В его позе было столько самодовольства, надменности и самоуверенности, что ей стало не по себе. Она поняла по его глазам, что он догадался, чем они с Арминой занимались до его внезапного прихода. Маркиз насмешливо усмехнулся и спросил, глядя на обнаженные груди Карен:
— Кто вы?
— Карен Хейуорд, — пропищала она, покраснев до корней волос. Слава Богу, маркиз не видел этого в темноте. Ягодицы и срамные губы ее сжались, она прикрылась одеялом и потупилась, чувствуя, как шумит в ушах кровь.
— Мы с вами незнакомы, не так ли? — спросил, вскинув густые брови, Мэллори.