В полумраке за спиной Синклера ей почудилось лицо Кана, и стенки ее влагалища сжались.
— Тебе никогда не хотелось довериться кому-то и полностью расслабиться? — голосом опытного соблазнителя спросил он.
Карен почувствовала, как в ней пробуждается желание отдаться кому-нибудь без остатка, позволить делать с собой все, что ему вздумается. Но поступить так означало предать свои принципы, поступиться независимостью и самостоятельностью. И хотя влагалище настаивало на утвердительном ответе, рассудок взял верх над эмоциями, и она холодно ответила:
— Бойцы так не поступают. Они всегда сохраняют хладнокровие.
Синклер хохотнул и, запустив руку ей в волосы, привлек ее к себе. Она уткнулась лицом в его грудь и почувствовала аромат одеколона «Джаз» и гладкую ткань смокинга. Силы покидали ее, конвульсирующее влагалище требовало мужского естества, клитор негодовал, решительно настаивая на безотлагательном внимании к нему.
— Доверься мне, дорогая, и расслабься, — прошептал Синклер, поглаживая ее по спине.
— Я не сделаю ничего против твоей воли.
С этими словами он подхватил Карей и понес ее к кровати, не обращая внимания на ее слабые протесты. Уложив ее на спину, он поднес палец к ее губам и приказал:
— Лежи смирно и делай все так, как я скажу!
Он провел пальцем по ее губам, и она не выдержала и лизнула его. Синклер перевернул ее на живот, расстегнул пуговицы корсета и раздел ее до пояса. Потом он вновь положил ее на спину и, полюбовавшись грудью, наклонился и стал дышать на соски. Карен выгнулась, норовя всунуть сосок ему в рот, но он нахмурился и покачал головой. Она разочарованно мяукнула, поводя от нетерпения бедрами.
— Ты прелесть, — прошептал Синклер и лег на нее сверху, давая почувствовать всю твердость своего члена. — Признайся, тебе ведь хочется, чтобы я полизал их? Верно? Попроси меня как следует, может быть, я и сделаю это!
— Негодяй! — прошипела Карен и попыталась извернуться и врезать ему коленом в пах.
— Дамы так себя не ведут, моя дорогая! — покачал головой Синклер, заметив ее опасный маневр. — Подумай, чего ты лишишься, если повредишь мои яички!
Не тратя времени на увещевания, он обмотал ее запястья шелковыми шнурами и привязал их к столбам в изголовье кровати. В глазах его вспыхнули звериные огоньки, чувственные губы оттопырились, он наклонился и поцеловал сосок. Словно электрический ток, неземное блаженство пронзило Карен с головы до ног. Сок хлынул из ее переполненного медового горшочка, клитору стало тесно в трусиках, и она едва не кончила.
Синклер отстранился, взглянул на ее раскрасневшееся лицо и разбухшие груди и принялся покрывать их легкими, как прикосновения крылышек бабочки, поцелуями. Он сжимал соски, лизал их, прикусывал зубами. Ноги Карен затряслись, в бугорке любви возникла пульсация, ягодицы вспотели. Она изнемогала от настоятельной потребности ощутить клитором его рот.