– О чем ты? – с ужасом спросила Дриана.
– Иди, – приказал ей голос из темноты, – Иди.
И Дриана подчинилась. Безмолвно, готовая к самому худшему, поспешила она в каюту Эрика, сопровождаемая тенью перекидыша.
В комнате друга царил приятный сумрак. Нескольким свечкам совместными действиями удалось победить засилие мглы, но это не пошло во благо островитянину. Безжалостный свет выставлял напоказ все необратимые изменения, который постигли несчастного за последние дни. Желтая кожа подобно высохшему пергаменту туго обтягивала скулы Эрика, подчеркивая некогда волевые, а теперь просто измученные черты старика. Его покрывала тонкая сеть многочисленных паутинок, будто смерть накинула на него свою ловчую сеть. Леон, приютившийся на краешке постели, подвинулся, уступая место Дриане. Женщина села и с жалостью устремила взор на некогда всесильного жреца Рина, а теперь жалкое подобие человека.
– Неприглядное зрелище, не правда ли? – глухо проскрипел его голос. Черные непостаревшие глаза живо глядели из-под пелены седых волос, – пришел и мой черед платить за грехи.
– Тебе вредно разговаривать, – сделала Дриана попытку успокоить Эрика.
– Мне вредно жить, – рассмеялся в ответ старик. Мучительно раскашлявшись, он с усилием схватил руку женщины, – Слушай меня внимательно, детка. Знай, я благодарен судьбе за встречу с тобой. Помни об этом, когда придет твой час отчета пред ней. Не плачь над моим трупом. Я жил так, как считал нужным. Да, я делал ошибки, но это было мои ошибки! Моя дорога навсегда останется моей, и я счастлив, что прошел ее от начала до конца, ведомый светом моей путеводной звезды. А ей в последние десятилетие являлась твоя улыбка. Спасибо за то, что дала мне шанс почувствовать себя человеком. Я верю, ты победишь. Нет, не плачь, – скривился, как от непереносимой боли, Эрик при виде слез, падающих из глаз Дрианы, – Я славно пожил и изведал силу любви и ненависти. Живите, а мне осталась последняя радость, ведь каждый из нас был прав.
– Я не забуду тебя, – прошептала она, наблюдая, как истекает по капле его жизнь, – Прости.
– Прощай, – откликнулись его холодеющие губы. Эрик вытянулся на постели, в последний раз глубоко вздохнул и успокоился навсегда со светлой улыбкой на устах. Мятежные черты его лица наконец-то разгладились, уступая место детскому, немного удивленному выражению, будто кто-то выдал ему страшную тайну перед смертью. Дриана не плакала, ее просто трясло мелкой прерывистой дрожью. Она не могла отвести взгляда от как-то враз съежившейся фигуры островитянина, боясь, что он в тот же миг исчезнет. Леон не делал попыток увести ее из каюты, он гладил ее по голове, точно маленькую девочку, впервые столкнувшуюся с потерей близких. Она стремилась запечатлеть, вобрать в себя портрет Эрика до мельчайших черточек. Убедившись, что забытье больше не грозит лику Эрика, атлантка резко отшатнулась и прикрыла измученные глаза ладонью.