Жена куда-то уехала, и я ей позвонил на сотовый: ну что, может кофе? В том кафе, где прошлый раз случайно? Договорились встретиться наконец-то - это сколько же лет прошло с мини-юбки и продавщицы? Лет пять точно. Ужас, как время летит.
Встретились. И, кстати, ничего, хотя, конечно, все было уже не то. Постарела и как-то… разозлилась. - А у меня, говорит, теперь свой магазин. Книги. Надоело на чужого дядю работать. Большой? Да, побольше, чем это кафе. Метров двести, наверное. Вчера вот Улицкая заходила. - И ног ее не видно и сисек тоже не особо. У нее еще грудь была - о-го-го. Теперь не видно. Зато одета так: курточка Кристиан Диор и телефон тысяч шесть, наверное, если не более. Ну что, думаю? И кого ты еб.ть собрался? А она смеется, и говорит: где встретимся в следующий раз, давайте договоримся сразу. - А что, они не люди? - Давайте. Поговорили, посмеялись, но что-то не то. То ли оба устали сегодня, то ли вообще. Ладно, неважно. В таких случаях надо делать, что решил, а там видно будет. Она говорит: хотите, подвезу немного, вам куда? Туда. Поехали. Я почему-то думал, у нее “шкода”, непонятно почему, книжный же, не бензозаправка, а оказался джип “хонда”, правда с правым рулем. Чтобы, наверное, главу назвать. Сели. Едем. Хорошо, быстро, возвышаемся над всеми. Раз - и уже Белорусский. Но, чувствую, она немного злится. Видно, тоже разочарована. Слишком долго. Слишком давно. - Хотя, - говорит, - у вас, С., глаза стали мягче. - Это что, плохо? - Да нет, наоборот. Но вижу, как-то недовольна. И еще шутки у нее какие-то стали… жесткие. Раньше не было. Я таких не люблю. Остроумие и его отношение к бессознательному.
Например (чтобы долго не рассказывать): на прощание, я вылезать уже собрался (а джип-то с правым рулем), то есть получается, что на проезжую часть, она говорит: осторожнее. И добавляет: а то мне дверь жалко. И хохочет. Шутка. Нет, я все понимаю, но мне как-то не понравилось…
А знакомый, шестидесятник-то, который, когда ему это все рассказал, засмеялся и говорит: чайка по имени Джонатан Ливингстон. - Это ты к чему? - Да так. - Я - чайка? Она? Или кто?
Еще чайку не хотите? Хорошо в церкви в праздник (но в не самый главный): народу мало и идет служба. Поют хорошо: Господу Богу предадимся.… Слава Тебе, Боже, Слава Тебе, Боже, помилуй нас. Придешь вечером с улицы - машины, огни горят шарами, мороз, дома высоченные, а тут полутемно, в главном алтаре, где служба идет на Пасху и в Рождество, тоже темно, только иконы чуть поблескивают, глядят на тебя в темноте и свечки горят - много, колеблются огоньки, как хором. А служат не в главном, а справа, в боковом притворе. Я не особо православный, так просто захожу иногда. Купишь свечки и тоже пойдешь, поставишь, а потом стоишь и слушаешь и подпеваешь, что знаешь. А что знаешь, два слова - Святый Боже, Святый Безгрешный - по-ми-луй-нас… Были тут на Крещении, случайно узнали, бабушка соседняя сказала, потом вышли, идем, оглядываемся: красиво - снег, ветки над переулочком, как арки, и тоже в снегу, а сзади колокольня возвышается - старинная, ХVII век, по-моему, кто-то мне говорил. И два мента, издали маленькие, службу охраняли, а теперь решают, идти им в отделение отмечаться или нет, у одного под мышкой бутылочка воды. Тоже, значит, взял. А я помню еще, как эти же менты, лет пятнадцать назад, еще при совке, в церковь на Соколе меня на Пасху не пускали. Еще грозились в отделение забрать. Ну, то есть не конкретно эти, но форма-то та же. Те теперь майоры, наверное, или полковники. Теперь верующие…