причинила им большие затруднения,
окончили валы в двадцать один день, причем, как выше было замечено, все
окрестности города, на 90 стадий в окружности, были совершенно оголены. Печален
был вид всего края. Страна, которая прежде щеголяла своими древесными
насаждениями и парками, была теперь повсюду опустошена и обезлесена. Из
чужестранцев, знавших прежнюю Иудею и великолепные предместья Иерусалима, никто
не мог удержаться от слез при виде тогдашнего опустошения и от выражения скорби
об этой страшной перемене. Война уничтожила всякие следы красоты, и если бы
кто-нибудь, знавший
[376] прежде эту местность, вдруг появился
вновь перед ней, он бы не узнал ее, а искал бы город, перед которым он стоял.
2. Новые валы послужили источником забот как для иудеев, так и для римлян.
Первые предвидели, что, если им не удастся сжечь опять и эти сооружения,
покорение города неизбежно, римляне же, если бы и эти валы были уничтожены,
лишились бы всяких видов на завоевание города. Ибо добыть еще лесного материала
не было никакой возможности, да, кроме того, солдаты уже изнурились от
постоянных напряженных трудов и приупали духом от последовавших одна за другой
неудач. Даже бедствия осажденных привели к большему упадку духа среди римлян,
чем среди жителей города. Ибо последние, невзирая на самые ужасные невзгоды
свои, нисколько не смягчились и каждый раз разбивали надежды врагов, с успехом
противопоставляя валам хитрость, машинам – крепкие стены, а в рукопашных
сражениях – бешеную отвагу. Видя эту силу духа, которой обладают иудеи и
которая возвышает их над внутренним раздором, голодом, войной и другими
несчастьями, римляне начали считать их жажду брани непреодолимой, а их мужество
в перенесении несчастья – неисчерпаемым, и сами предлагали себе вопрос: чего
бы только такие люди не могли предпринимать при счастливых условиях, когда
несчастье все более и более их закаляет? Ввиду этих соображений римляне еще
более усилили караульные посты на валах.
3. Войско Иоанна в Антонии, подумав об опасности, угрожающей им в случае,
если бы стена была пробита, поспешило, еще прежде чем был установлен таран,
сделать нападение на неприятельские сооружения. Но на этот раз дело их не
удалось: бросившись с факелом в руках, они, не дойдя еще близко к валам,
потеряли надежду на успех и потянулись назад. Видно было, что их план страдает
прежде всего отсутствием единства; они выступили разрозненными партиями, робко
и медленно, одним словом, совсем не в прежнем иудейском духе; не доставало
всего того, что всегда отличало иудеев, а именно: смелости, быстроты натиска,
общности набега и искусства в прикрытии отступления. Кроме того, совершив на
этот раз вылазку с меньшей решимостью против обыкновенного, они встретились с
более твердым строем римлян, чем всегда; последние своими силами и вооружениями
прикрывали насыпи вплотную, не оставляя незащищенного места, куда можно было бы
бросить огонь, и стояли на своих постах с твердым намерением не давать прогнать
себя живыми. Ибо, не говоря уже о сознании, что с сожжением этих укреплений все
их надежды