Я разинул рот от удивления, когда увидел хлеб - и не какой-нибудь суррогат! - настоящий.
Уваров ушел. Мне тогда и в голову не могло прийти, что через каких-нибудь несколько месяцев я еще раз встречусь с ним, но уже при других обстоятельствах.
* * *
На другой день явился к нам дед Игнат со скрипкой.
- Давай попробуем сыграть вместе, - предложил он мне. Мама слушала, слушала, а потом сказала:
- Ты бы в Мосолово сходил. Там ребята играют по вечерам. Вот бы и пристроился к ним. Все не так тоскливо будет.
Я отправился в эту деревню. Еще издали увидел лохматые крыши деревенских избушек. Из почерневших, давно не кра-шенных труб кое-где курился дымок. Одним махом я пересек улицу и помчался к одиноко стоящему домику у оврага. Прежде чем зайти в избу, заглянул в окно. Павлик сидел у порога и топором рубил на куски немецкий телефонный провод. Я незаметно проскользнул в сени и тихонечко открыл дверь.
- Вот хорошо, что ты пришел! - обрадовался Павлик и с ходу сунул в мою руку кусок телефонного провода.
- Держи. Сейчас дело пойдет веселей. Я вытаращил глаза:
- Ну, ты и даешь! К чему все это?
- Понимаешь, на мандолине лопнула струна. А из провода можно вытащить несколько пар металлических стержней. Все лучше, чем играть на оборванной струне.
- Ага, понимаю, - сказал я и потянул к себе свободный конец провода. Из-под черной прорезиненной оболочки показались стальные блестящие ниточки.
Павлик снял со стены мандолину, вместо старой, оборванной струны поставил новую, настроил и бойко ударил по струнам:
Мы - кузнецы, и дух наш молод…
Я спросил:
- У вас, и правда, струнный оркестр?
- Какой там оркестр! Собираемся от нечего делать.
- А что, если по-настоящему нам сыграться? - предложил я.
- Попробовать надо, может, получится.
- Получится! - подбодрил я Павку. Завтра же в полдень я приду с гитарой и песенник принесу, а ты ребят предупреди. Сыграем на посиделках.
- Сыграть-то можно, только с оглядкой. Ежели староста, Василевич, узнает, штаны снимет и плеткой выпорет. Ты, Дима, смотри остерегайся. Стороной обходи Старостин двор.
На следующий день в назначенное время я пришел в деревню.
Для начала мы решили сыграть «Барыню». Кружком расселись кто на табуреты, кто на лавке. Под аккомпанемент гитары звонко запела мандолина. В руках у Вити загремели ложки. Соловьем начал свистеть Ваня. И все-таки нам здорово пришлось попотеть, пока мы научились играть вместе: «Светит месяц», вальс «Амурские волны», «Мы - кузнецы». И, ясное дело, без самоучителя ничего у нас не получилось бы.
Теперь каждый вечер я приходил в соседнюю деревню то на репетицию, то на посиделки. Но однажды у колхозной кузницы меня остановил злобный окрик: