Обычно в фильмах и книгах герои думают: «Не сошел ли я с ума?» Им хорошо, в кино все заканчивается прекрасно. А мне? Где мой хэппи-энд? В психушке? Конечно, можно предположить, что это сон или какие-то неопознанные алкогольные галлюцинации, доселе неизвестные науке, но как это проверишь?
Я ущипнул себя. Нет, больно уж все реально. И что теперь? Биться весь остаток дней головой о мягкую стенку?
– Только не сейчас, пожалуйста. У меня итак нервы не к черту.
– Вот, уже и кактусы заговорили. Я точно рехнулся. Кактусы… Какие кактусы? Откуда в тюрьме могут быть кактусы?
– Оттуда же откуда и вы. Со СВОБОДЫ! – последнюю фразу он произнес так торжественно, что я аж поежился от мысли, что могу просидеть здесь до самой смерти. Он стоял в своем горшочке ко мне спиной, сложив свои отростки на груди, и сумрачно наблюдал за тем, что происходит снаружи за зарешеченными окнами, там, где играл огнями ночной город.
– Так ты, выходит, такой же заключенный, как и я? – осторожно спросил я.
– Нет, я политический.
– Ого, и за что же тебя, бедолагу?
– За пропаганду справедливости, – не менее торжественно произнёс он.
– А, вражины правду невзлюбили?– я всегда сочувствую бунтарям-одиночкам.
– Да, да…– он сиротливо посмотрел на свой предполагаемый корень. Борец в неволе – это так печально.
– Несправедливость порою берет верх… Стоит подумать о жизни чуть иначе и вот результат,– он вздохнул, оглянулся на меня и в его глазах вспыхнул странный огонек. Кактус выпрямился.
– Поверьте, мы будем бороться и дальше. – Печаль мгновенно перешла в воодушевленность.– Нас ничем не сломить!– впечатал он, и огонь в его глазах перерос в пожарище.
Вероятно, он нашел во мне потенциального сторонника. Значит, сейчас я прослушаю лекцию.
– Свободные люди должны восторжествовать над алчностью и лицемерием! Мы…
И понеслось. Лозунги летели друг за другом, метафоры сменяли восклицания. Он запрыгал взад-вперед по подоконнику и заливался так громко, что если где-то рядом и были охранники, они наверняка все перемёрли от его визгов. Прошло около получаса, прежде чем он успокоился. Я основательно прочистил уши и спросил:
– Так за что же ты борешься?
– Как?! – он подпрыгнул от удивления.– Ты разве не понял?
– Нет, – наверно я слишком наивен.
– Пойми же, мы хотим восстановить справедливость. Ведь ты же и сам наверняка этого хочешь.
– Я? А меня-то в чем притесняют?
– Как??? – он снова подпрыгнул вместе с горшочком.– Неужели тебя это удовлетворяет? Ты что доволен положением своей касты?
– ??? – жалко, что нет рядом зеркала. Мое лицо наверняка очень живописно.