— Не приходилось.
— Ты все же присмотрись, как мы готовим, — добродушно сказал Кирилл.
За чаем Коля попросил:
— Рассказал бы ты нам, Юра, как там, в капитализме, жмут рабочего человека.
— Я этого не видел, — сказал я и увидел удивленные взгляды ребят. — Ну, правда не видел!
— Как это — не видел? — возмутился Кирилл. — Сам работал у станка и не видел?
— Может, ты не знаешь, как капиталист делает свое богатство? — спросил Коля.
Я молчал. Леонид, не замечая, что Кирилл делает ему какие-то знаки, продолжал:
— Да ты что, слепой, что ли? Там же все построено на том, что тысячи людей работают, обливаясь соленым потом, а богатства, которые они создают, неизвестно почему присваивает один человек — хозяин.
— Как это — неизвестно почему? В Германии, например, есть такой промышленник Крупп, — сказал я.
— Знаем, Альфред Крупп, — уточнил Кирилл.
— Немцы с его именем связывают всю историю могущества Германии, — сказал я, вспомнив, с каким уважением о династии Круппов говорил немецкий рабочий дядюшка Линнель, который учил меня токарному делу.
— Да, на пушках стояла марка Круппа, — согласился Леонид. — Но чьи руки делали эти пушки? Круппа, что ли? Вот же в чем соль.
— А меня в той жизни больше всего возмущает безработица! — заявил Коля. — В самой хваленой стране Америке — миллионы рабочих рук не имеют дела. Да если бы у нас в каком-нибудь самом занюханном городишке обнаружилось что-нибудь похожее, сразу сняли бы все руководство. Ты знаешь, что в нашей стране нет безработицы?
— Нет, не знаю, — ответил я.
— Вот это да! — воскликнул Коля. — Да ты — сплошная темнота!
Все засмеялись, а Кирилл сказал:
— Видно, нашему Юре всерьез надо мозги вправлять.
Ребята стали укладываться.
Я лежал с открытыми глазами и думал…
На первый взгляд, это было смешно, что ребята, которые дальше своего Ростова нигде не бывали, разъясняют мне, какая жизнь там, на Западе. Но я действительно никогда не задумывался над тем, что они мне сегодня говорили… Конечно, от всего этого легко отмахнуться с помощью волшебного словечка «пропаганда». Но я не мог заподозрить, что эти ребята занимаются пропагандой. Они — простые парни, я видел, как они работают и как живут. Интересно, есть ли среди них коммунисты? Нет, ни один из них даже намеком не походил на образ коммуниста, созданный в моем воображении мистером Гленом и другими учителями… Значит, я борец за освобождение этих ребят от ига коммунизма? Но пока я не заметил, чтобы они чувствовали себя порабощенными…
Все было не ясно. Впрочем, мало сказать — не ясно. Все было не так, как должно быть, если то, чему меня учили, считать правдой. "Просто я рано начал делать выводы, — подумал я. — Я еще очень мало знаю".