Только переминались эти умопомрачительные лодочки на куче промасленных канатов, потому что ступить дальше было некуда. Не в эту же протухшую жижу на дне? Там, по-моему, выше щиколотки. Может, этот человек обернется за чем-нибудь?
Но это не случилось за тот час, в течение которого я простояла на канатах, словно белая цапля на болотной кочке. Я бы еще долго могла так непоколебимо простоять, ухватившись одной рукой за поручень, ввиду моего скорого свидания с Фрэнком, на которое в пику ему я твердо намеривалась прибыть при полном параде и расчехленных знаменах, когда бы не начала замечать, что витки канатов моей кочки медленно, но неуклонно исчезают за радужной поверхностью жижи. Не вызывало сомнений, что уровень ее растет, в то время как берег давно скрылся из глаз и цели нашего путешествия не видно. Пришла пора что-нибудь срочно предпринять для спасения.
Придерживаясь за поручень, я сняла лодочки, отцепила и сняла чулки, и, задрав юбку, осторожно ступила в жижу, чтобы дойти до капитана.
Обернулся он не сразу, но когда начал делать этот свой ленивый разворот, я кое-что заподозрила по зеркалам заднего обзора, в них очень хорошо просматривалась моя кочка вместе с оставленными на ней лодочками.
Как я раньше не догадалась! На такие возмутительные выходки был способен один-единственный человек на свете! Одному Фрэнку ничего не стоило не заметить моего разгневанного лица, а сразу заглядеться на то, что у меня находилось пониже талии.
Проследив его наглый взгляд, я забыла про жижу и выпустила юбку. И когда край ее ушел в грязную воду, я жутко расстроилась. Мне так нравился этот костюм!
– Да, костюмчик, похоже, того – сдох! – с фальшивым сочувствием проговорил Фрэнк. – Однако, нет худа без добра. Я забыл о течи. Тебе предстоит небольшая работенка. Возьми ведро и живо приступай!
– Не подумаю! Это твое барахло!
– Сдается, ты не прочь по новой искупаться?
Ну, в общем, я взяла ведро. Минут через сорок моей ударной работы я в изнеможении осела на ближайшую кочку, с ненавистью глядя на взбаламученную жижу, уровень которой совсем не уменьшился, наверное, там установилось динамическое равновесие: сколько выливалось, столько тут же и набиралось.
– Долго не засиживайся! – услышала я окрик Фрэнка.
Я вытерла тыльной стороной ладони капли пота над верхней губой и опять ринулась на жижу. К концу пути между мной и хорошо отлаженным отупевшим механизмом по вычерпыванию не было существенной разницы. Я не сразу смогла остановиться, когда Фрэнк заглушил мотор. Он был вынужден силой отобрать у меня ведро, которое я крепко прижимала к груди, словно родное. Спина моя тоже не разгибалась, Фрэнк меня подхватил согнутую и вынес на песок.