На яхте, сообщает Тиму Полный Улет.
– На какой яхте? – спрашивает Тим. В гавани их всего-то тысяч двенадцать.
Полный Улет быстро моргает.
– На той яхте, – загадочно изрекает он.
– И та яхта называется…
– «Нигде», – шепчет Полный Улет. – Стоит на якоре в гавани Дана-Пойнт. Я видел, как он относил туда деньги.
– Он мертв, – говорит Тим.
– Я знаю, – отвечает Полный Улет. – Я все слышал. Ну, почти все. Остальное мне поведала луна.
– Разумеется, – соглашается Тим. – Это те деньги, которые Монах стащил у дона Уэртеро?
– Наверно, если ты так говоришь.
– Мой ребенок пропал, – плачет Тим. – Мой ребенок и моя женщина.
– Мы их вернем, – утешает его Полный Улет.
– Как?
– Не знаю.
– Отлично!
– Но мы это сделаем.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что ты – Бобби Зет, – говорит Полный Улет.
Полный Улет снимает с плеч одеяло и укутывает им Тима. Он поднимает его голову, кладет себе на колени и баюкает со словами:
– Потому что ты – Бобби Зет, а этот ребенок – твой сын. Или твоя дочь. Неважно. У тебя женщина и ребенок, таков священный ритм жизни. Бесконечный, непрестанно повторяющийся, точно дыхание океана, который подобен тебе, Зет. Океанские приливы и отливы никому не остановить. Волна поднимется и обрушится, в воде зародится жизнь. Ты скользишь по океану, приятель. Из него ты возник, в него и возвратишься.
Он гладит Тима по голове и многозначительно повторяет:
– В него ты и возвратишься. Со своей женой. И сыном. Или дочерью. Неважно.
Тут звонит телефон.
Тим берет трубку и слушает, не говоря ни слова, молясь, чтобы это была она. Он хочет лишь узнать, где его ребенок и все ли с ним в порядке. Он думает, что слышит ее дыхание в трубке, и знает, что она делает то же самое, – гадает, кто там, на том конце провода.
Элизабет решается первой:
– Алло?
– Как Кит, в порядке?
– Да.
– А ты в порядке?
– Да.
Но произносит она это неуверенно. Он буквально чувствует, что за спиной у нее сидит Гружа и усмехается… Поэтому Тим ждет, пока она продолжит.
– Мы у них, – говорит она.
– У кого?
– У дона Уэртеро.
– Как мальчик? – повторяет он. Потому что ему кажется – он знает, что теперь предстоит.
– Испугался, но с ним все в порядке, – говорит она. – Он крепкий малыш, ты знаешь.
– Да, я знаю. – Крепкая маленькая мартышка. Он все время ведет себя так, словно дразнится, этот малец.
– Они сказали, если ты не придешь, они его убьют. – Голос Элизабет звучит сдержанно.