Мейси грустно признается:
– У него маленький ребенок.
– Девочка? – интересуется Джонсон.
– Мальчик.
Джонсон улыбается:
– Мистер, благодарите свою звезду, что в вас есть искра честности. Это – тот самый человек, на которого я охочусь.
Мейси довольно скалится, словно пес мясника, и сообщает:
– Этот человек живет в моем мотеле.
– Пойдем к моему грузовику, получите ваши деньги, – говорит Джонсон.
Они выходят на засыпанную гравием стоянку, и Мейси быстро забирается на пассажирское сиденье.
– Заприте дверцу, – просит Джонсон, и Мейси нажимает на кнопку.
Джонсон залезает в бардачок и достает оттуда белый конверт. Мейси торопливо разрывает конверт, пересчитывает деньги и спрашивает с недоумением:
– Это что?
– Твои пятьсот баксов. То, что тебе причитается.
– Но послушайте, мистер…
Джонсон здоровой рукой хватает Мейси за горло и впечатывает головой в окно. Раз, два и три, покрепче, до тех пор пока на стекле не появляется пятно крови.
– Нет, это ты послушай, мистер, – говорит Джонсон. – Ты получил пять сотен – и будь доволен. И ты будешь держать язык за зубами, а то, обещаю, я вернусь и тебя измочалю. Понял? А теперь – где он?
– «Нотти пайн», вверх по дороге. Хижина восемь, – хрипит Мейси. Рука Джонсона по-прежнему крепко сжимает его шею.
– Сейчас он там? – уточняет Джонсон.
Мейси качает головой.
– Ты мне правду говоришь?
Мейси кивает.
– Куда он двинул? – спрашивает Джонсон, опасаясь, что удача все еще не покинула Бобби и он уже сдернул оттуда.
– Не знаю, – хрипит Мейси.
– Черт! – досадует Джонсон, выпуская его.
И в ту же секунду жалеет об этом, потому что старый козел проворно заводит руку назад, и Джонсон понимает, что за поясом у него, похоже, пистолет.
У Джонсона нет времени доставать собственную пушку, так что он бросается на пассажирское сиденье всей тяжестью, вжимая Мейси в дверцу, придавливая руку Мейси его же телом. Джонсон давит и давит, чтобы старик не смог вытащить руку с пистолетом, а тот все пытается высвободить руку, чтобы выстрелить в Джонсона.
Окна в машине начинают запотевать: двое борющихся с хрипом выдыхают влажный воздух. Джонсон видит, что глаза у Мейси лезут на лоб – старик из последних сил дерется за свою жизнь. Джонсон хорошенько упирается ногами в пол и надавливает еще сильнее.
Проклятое плечо чертовски болит, но здоровая рука должна быть свободна, чтобы вытащить пистолет из кобуры на бедре. Джонсон и сам не понимает, как умудряется сделать это. Глаза Мейси выпучиваются еще больше, словно у лошади, которая в первый раз увидела седло и поняла, что его наденут на нее.
Джонсон тычет своим «сорок четвертым» старику в зубы. Мейси издает задыхающиеся звуки и дергает головой – Джонсону трудновато удержать ствол у него во рту, когда он нажимает на спуск – раз, еще раз.