Гарри окончательно проснулся. Но его госпожа ничего не отвечала. Наверное, школа для фермеров показалась ей глупой идеей.
И тут она заговорила:
– Нам надо найти учителя, джентльмена, который имеет подход к детям.
У него стало тепло на душе от этого «нам».
– Да. И который любит землю и с пониманием относится к сезонности.
– Сезонности? – рука на его груди замерла.
Он взял ее в свою руку и, гладя ее большим пальцем, продолжил:
– Весна, холодная и слякотная, когда надо начинать посевную – но не слишком рано, чтобы посевы не погибли от внезапного весеннего мороза. Да еще овцы все как одна ягнятся. Лето, длинное и жаркое, когда надо пасти овец под широкими голубыми небесами и следить за тем, как растут зерновые. Осень, когда с замиранием сердца ждешь солнца, чтобы собрать хороший урожай. Если осень выдается солнечная, люди устраивают праздники, если нет, то они ходят с лицами, полными страха и безнадежности. И, наконец, зима, унылая и бесконечная, когда фермерские семьи в ожидании весны сидят в своих домах у маленьких печек, рассказывая истории, чтобы скоротать время. – Он умолк и, сам того не замечая, сжал ее плечо. – Вот такая вот сезонность.
– Ты так много знаешь, – прошептала Джордж.
– Только то, что происходит в этой части Йоркшира. Уверен, что подобных знатоков найдется здесь немало.
Она покачала головой, щекоча пружинками волос его плечо.
– Ты не только знаешь. Ты понимаешь. Ты знаешь, о чем думают люди, чем они живут. А я нет.
– Что ты имеешь в виду? – Гарри попытался заглянуть ей в лицо, но она уткнулась ему в грудь.
– Я заложница глупых проблем, таких, как модный покрой платья или новые серьги, и я не чувствую людей вокруг себя. Я не задумываюсь о том, как ухаживает за Тигли новый лакей и даже как Тони живёт один в Лондоне. Это может показаться странным: Тони кажется таким большим, сильным и уверенным – но, возможно, ему одиноко. А Вайолетт… – она вздохнула. – Этим летом Вайолетт соблазнили прямо в нашем доме в Лестершире, а я об этом не знала. Даже не подозревала.
Гарри нахмурился:
– Как же ты об этом узнала?
– Она сама рассказала мне сегодня утром.
Она все еще прятала лицо, и Гарри убрал с ее лба прядь волос, чтобы увидеть глаза.
– Тяжело, наверное, узнавать такое, если до сегодняшнего утра она хранила это в секрете даже от тебя. Взрослеющих детей бывает непросто понять.
Она закусила губу.
– Но я ее сестра. Я самый близкий ей человек. Я должна была почувствовать. – Она снова вздохнула. Этот вздох был такой легкий и такой печальный, что ему захотелось укрыть ее от всех проблем. – И теперь он настаивает на свадьбе.