– Палыч, иди, готовь раствор и капельницу, – успел опередить намерения своего санитара доктор, – я сам здесь…
Антон Павлович нехотя, но подчинился. Когда эта громадина покинула отсек, находящиеся в нём вдруг ощутили, что лампы дневного освещения – не такая уж подслеповатая штука. Вполне ярки и достаточны.
Доктор, покопавшись в ящике, извлёк ватный тампон и раздавил ампулу с нашатырём. Несколько раз поднёс всё это к носу Кивко. Тот, как боксёр после жесткого нокаута, мелко задрожал и, открыв рот, хватанул живительный воздух. Ещё через мгновения на его бледном лице появился чуть уловимый румянец.
– Бобров, понесли… аккуратненько… Ты будешь нести впереди, я сзади… И осторожно… Лежащий не должен ни с чем соприкасаться. Понял?
Получив утвердительный кивок тихого Боброва, доктор встал и растёр колени, ликвидируя вафельный рисунок – от рельефа на паёлах. Вслед за доктором поднялся и Цомая.
– ЁПРСТ!!? – Цомая сунул руку в задний корман брюк РБ. – Плинтус в дышло!!!. Это же был настоящий «паркер»!
Он вынул перепачканную фиолетовыми чернилами руку, раскрыл ладонь, и присутствующие увидели переломанную авторучку желтого металла. Но эта потеря особого впечатления не произвела, разве что матрос Бобров немного осклабился.
Пропуская вперёд нёсших носилки, командир тихо сказал корабельному врачу:
– О состоянии Кивко докладывать лично…
– Есть. – ответил доктор, сгибаясь у дверного люка и наблюдая, как подводники из третьего отсека их принимают.
– Владимир Борисович, объяснительную мне на стол. И всё подробненько, – командир сурово взглянул на оттирающего чернила капитана 3 ранга. – Какого рожна штурманский электрик Кивко лазит по электрощитам вашего дивизиона? И где твои архаровцы в это время были?! Яйца вырезают за такое несение вахты! Вы поняли?!
– Понял, товарищ командир.
– Так вот, детально и разберитесь.
Командир резко нырнул в третий отсек и оттуда сильно обжал кремальеру.
«…Клизму всем… с этими… с иголками… – уныло подумал Цомая. – Не матросы – ёжики пушистые».
Вечерний чай в офицерской кают-компании пили под фантазии о потустороннем мире.
– У нас в деревне случай был, – рассказывал главный торпедист. – На трактор провод высоковольтный упал. Думали, тракториста насмерть убило… Но мужики его достали из трактора, закопали землёй, и он ожил…
– Я, если бы было где, сам лично закопал бы Кивко, – тут же встрял в разговор только что вошедший в каюткомпанию Цомая, – но откапывать бы точно не стал.
Присутствующие за столами не без интереса посмотрели на комдива два. Он был мефистофельски саркастичен в «часы своего гнева». Об этом знали, и на минуту все умолкли.