Номера художественной самодеятельности были даны на откуп командирам боевых частей. Те, в свою очередь, были предупреждены об их украинской направленности.
Перед началом концерта Кивко опять облепили датчиками, заботливо привязав руки к трубам кровати.
И… началось!
Выступления «отсечнорощенных» артистов передавали по трансляции на все отсеки.
Но ожидаемого эффекта замполит так и не получил. Знающих украинские песни в экипаже не нашлось, а пять человек, владеющие языком, оказались «непрофпригодными» даже для самодеятельного почина.
«Золотой пилюлей» для замполита, конечно же, стало выступление комдива раз Рядчика. Но и тут пресловутая национальная идея дала трещину.
Карие очи, чорные брови,
Вы тэмны, як ничка,
Ясны, як дэнь…
…и слушатели затихли… Околдованные голосом, песенностью стиха и ещё Бог весть чем… когда слушаешь истинное дарование.
Усталые, не выспавшиеся, пребывающие постоянно на краю транса ответственности, подводники чувствовали, как разворачивало и вытряхивало их души. Как там, в их закоулках, воссиял и разливался упоительный свет, свет мастера-искусника…
Ой, очи, очи! Очи – дэвочи!
Гдэ вы навчилысь зводыть людэй?!…
… струилась песня.
Когда певец умолк, ещё минуту стояла тишина, а потом всё взорвалось от оваций.
Моряки в отсеках неистово и искренне аплодировали, стоящие на вахте в других отсеках кричали «Бис!» и «Браво!» и просили петь ещё.
«Каштан» разрывало от восторгов.
– Стас Сергеевич, давайте «Тоску»… – отдалялось эхом с пульта ГЭУ. – Каварадосси! Каварадосси! – скандировали по «каштану».
Командир первого дивизиона улыбнулся и бросил взгляд на слушателей в отсеке.
– Стас, пой – Каварадосси! Но, смотри, не «спорть» песню… – подначил начальник химслужбы капитан третьего ранга Чупахин.
Замполит попросил спеть ещё что-нибудь на украинском. Рядчик был в замешательстве, но подумав, сделал шаг вперёд, объявил сам себя.
– Итальянский композитор Пуччини, ария из оперы «Тоска», партия Каварадосси… Пою на итальянском… Предупредите пульт ГЭУ, а то они A3 свалят…
В отсеке понимающе засмеялись.
После сложной оперной партии командир первого дивизиона спел ещё трижды – по заявкам.
Заключительная часть «первой части» была премирующей. «Золотой голос» получил большой пирог, на который замполит выделил две банки домашнего варенья. Отрезав от пирога небольшой кусок, капитан третьего ранга обратился к восторженным сослуживцам:
– Всё остальное – вам, от благодарных артистов!
Овации не умолкали. У наиболее уставших и задёрганных пропали печальные морщинки.
– Сергеич, нас приглашают за кулисы… – таинственно поведал Цомая.